"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу автора

мера поощрения"! В полном! - подчеркнул замполит "Дзержинского".
Ага, значит, догадывается: кое-где увольнение проводится иначе!
Еще один стремительный бросок на катере - и "Куйбышев". Вопрос тот же:
молодые офицеры. Но роли переменились - Долгушин требовал наказаний, а
командир и замполит "Куйбышева" горой стояли за своих лейтенантов. И
отстояли их. Цифры, факты, документы - все было подано начальнику
политотдела в наичестнейшем виде. Неправоту свою Иван Данилович признал не
сразу, но и без тупого упрямства, не стал цепляться к мелочам. Да и нравился
ему хитрюга и умница замполит. И командир достоин уважения хотя бы потому,
что небезразличны ему судьбы тех, с кем он связан - уставом, службой,
корабельным расписанием - в тугой и неразрубаемый узел.
Хитрюг не перехитришь, и Долгушин спросил в лоб: - Вам фамилия
линкоровского офицера лейтенанта Манцева ничего не говорит?
Определенно говорит, по глазам видно. Но молчат, замполит наморщил лоб,
умело изображая работу памяти, командир же с наигранным изумлением поднял
брови. Иван Данилович ждал. Молчание затягивалось. Вдруг замполит как-то
обрадованно раскрыл рот и даже приподнялся.
- Дунька! - выпалил он, и командир крейсера закивал, подтверждая. -
Кто-то там на линкоре получил Дуньку!.. Не Манцев ли?
- Какую Дуньку? - оторопел Иван Данилович. Ему в два голоса
объяснили: Дунька - это "дунька", надбавка к окладу, ею оплачивались
береговые расходы офицерской семьи. Вроде бы эта "дунька" полагалась и
командирам батарей, чему никто не верил.
- Далась вам эта "дунька" 1 - проворчал Иван Данилович.
Поднялся на ют - а катера уже нет, оперативный штаба погнал катер на
Минную стенку за флагманским штурманом. Но служба на "Куйбышеве" - выше
всяких похвал, у трапа ждет командирский катер, матросы на катере смотрят
так, словно на них сапоги семимильные, прикажи - куда угодно доставят.
Вахтенный офицер на юте - явно из прошлогоднего выпуска - присутствием на
палубе командира и начальника политотдела не смущен, командует лихо,
продувная бестия, если всмотреться и вслушаться. Ему-то каково служить?
Молодыми офицерами не зря интересовался Иван Данилович. Считалось, по
всем наблюдениям и донесениям, что лейтенанты эскадры озабочены лишь тем,
как побыстрее освоить вверенную Родиной технику, приобрести необходимые
командные качества и шаг за шагом продвигаться к вожделенным адмиральским
погонам. И вдруг в мае - приказ министра о разрешении уходить в запас, и в
лейтенантских каютах стали сочиняться рапорты - белая косточка уходила с
флота, штурманы и артиллеристы, вот что озадачивало. Не желали служить те,
кому исстари русский флот оказывал привилегии. На "гражданку" потянулись с
самых благополучных кораблей, с наиновейших. Когда копнули, когда выслушали
отступников, в тихое удивление пришли. Да, кое-где на крейсерах навели такие
порядки, когда унижение офицерского достоинства стало средством, без
которого целей боевой подготовки не достигнешь. И бумаг развелось столько,
что выброси их за борт - осадка крейсеров уменьшится на фут. Десятки тысяч
рублей стоит государству воспитание одного лейтенанта в училище - такую
цифру услышал однажды Долгушин на совещании. И закричал: "Тьфу на эти
деньги! Не рубли по ветру пускаем! Народное достояние! Души людские! "
Но не так уж волнует его сейчас участь всех лейтенантов эскадры. Мысли
заняты всего лишь одним лейтенантом - с линкора, на который глаза не
смотрели бы.