"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу автора

кинотеатры, да - концерты, да - просто гуляние по южному городу, да -
экскурсии, но и - женщина. В идеале мыслилось так: напутствуемый добрыми
пожеланиями старшин, проверенный офицерами на все виды искушений, матрос,
одетый строго по объявленной форме одежды, сходит на берег, дышит береговым
воздухом совместно со знакомой девушкой (преимущественно комсомолкой),
приглашает знакомую в кино, на стадион, на читательскую конференцию. Время
увольнения, однако, подходит к концу, и на пути к кораблю матрос обсуждает с
подругою виденный фильм отечественного производства, и после здорового сна в
хорошо проветренном кубрике парень в форменке и бескозырке готов продолжать
очень нелегкую (чего уж тут скрывать!) службу.
Идеальная картина! Мечта! Такой матрос, так проводящий увольнения был
нужен эскадре, эскадра давила на все штабы, и штабы поощряли людей,
причастных к созданию идеальной картины на страницах книг и журналов. Охочих
к сотворению таких картин было достаточно, в изобилии появлялись романы и
повести о флоте и моряках.
Признавался, не получая официального утверждения, и такой вариант:
матрос идет к своей знакомой на дом, прихватывая бутылку сухого вина, тесно
общается с нею (что с медицинской точки зрения весьма полезно) и
смирнехонько возвращается на корабль. Или, пообщавшись, идет со знакомой в
театр, обходя патрульную службу. Во многих отношениях этот вариант был
предпочтительнее официального.
Настоящие же увольнения, никак не отражаемые повестями и романами,
выглядели по-другому. Какая-то часть матросов увольнение проводила по
официальным рекомендациям, еще большая часть время на берегу зря не теряла и
мгновенно рассасывалась по квартирам, общежитиям или просто кустам... Но в
том-то и дело, что дежурные по кораблям, дивизионам и бригадам докладывают
штабам не число вернувшихся с увольнения матросов, а фамилии тех, кто
задержан комендатурой, опоздал, опаздывает или неизвестно где находится. Не
попадают в доклады матросы, просочившиеся сквозь все фильтры и пьяными
добравшиеся до кубрика.
Тягостная картина. И Долгушин, читая по понедельникам сводки, морщился,
ахал, возмущался, зная, что не один он морщится и ахает. И на других
эскадрах других флотов начальники политотделов тоже раздраженно отбрасывали
донесения замполитов: "Да когда ж это кончится!" Пьют матросы на берегу,
если уж называть вещи своими именами. "Недостойно ведут себя в увольнении"
- так пишется во флотской газете. На эскадре служат матросы 1931, 1932 и
1933 годов рождения, люди, чье детство испорчено войной. Старшины более
ранних годов призыва не демобилизовываются, и "старички" эти, в
привилегированном положении на корабле находящиеся, разлагающе влияют на
молодых матросов. Так ли? Да, так. Прибавить к этому обычай не отдыхать без
вина и без вина не затейничать. Что еще? Крым, курорт, благодатный климат,
сам воздух напоен запахами массандровских вин. Наконец, алкоголь - веками
испытанное средство мгновенного расслабления. И офицерская дурь, из
поколения в поколение передаваемые выражения типа "штурман должен быть
тщательно выбрит и слегка пьян". Не ведают храбрецы и пижоны, что с таким
штурманом только в трамвае не опасно...
И еще много причин. Учебные отряды и флотские экипажи как ни скоблят
новобранцев, но кожа их остается береговой, гражданской, привычки и
склонности прибывающих на эскадру людей сформированы берегом, всей
предшествовавшей жизнью восемнадцатилетних юношей. Винить берег? Берег,