"Анатолий Азольский. Белая ночь (Повесть) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу автора

заглушив сказанное, и смысл того, что он услыхал, постепенно вселялся в
Георгия, а смысл такой был: она, Ксюша, заждалась уже, и надо было ему
приходить сюда одному...


6


И голос, и то, что сказано, - поразило Георгия.
Полная тишина в комнате заполнялась все еще звучавшим в Георгии голосом
девчушки с сияющими глазами. В замешательстве глянул он на диванчик с
майором, который не мог, конечно, слышать этого горького упрека, и не к
нему, значит, обращалась владелица этой комнаты, а, возможно, к кому-то
третьему, и вообще непонятно, когда прозвучал упрек: может быть, еще до
того, как Савкин рухнул на диван?
Так кого заждалась девушка Ксюша и кому надо было прийти сюда без него,
Георгия, или ему, Георгию, без майора?
Он сел, потому что подкашивались ноги. Он устал. И он одурел.
Истеричные и угодливые телефонные просьбы Савкина раздражали его там, у
телефонов, его хвастовство и спотыкающаяся речь (а приходилось ловить
каждое слово) сбивали с толку, после же слов девушки Георгий выстроил цепь
событий, где начальным эпизодом была давняя договоренность Василия с
ленинградским соратником, после чего на сцену выскочил, заплетаясь ногами,
майор, этим соратником подосланный, и концовкой этой интриги только вот
сейчас обозначилась студентка Ксюша, которая и задала самый естественный
вопрос, сводящийся к естественному заключению: мы тебя ждем какой день
уже, а ты черт знает где болтаешься, да еще приперся сюда, на
конспиративную явку, с человеком, который...
Вздорность этой лихо закрученной мысли стала очевидной, когда девушка
подошла к нему поближе и он провалился в беспамятство, из которого вышел -
через минуту или десять минут. Но девушка продолжала стоять. Он обхватил
руками бедра ее и уткнул нос в сгиб локтя, как это делал в далеком
детстве, молча ища утешения в материнском теплом теле, и тело матери
всегда отвечало. И девушка Ксюша ответила. Руки ее вознеслись, чтобы
опуститься на его плечи, девушка сделала попытку отстраниться от него - и
вновь прижалась к нему животиком. Руки стали говорящими, руки спрашивали и
отвечали, и Георгий узнал, что счастье на земле все-таки есть, да и может
ли оно не быть, раз они здесь вдвоем?..
Вдруг они услышали дыхание третьего человека в этой комнате, Савкина,
всхлипы того, кому недостает воздуха, кто силится наполнить им легкие. Еще
в трамвае заметалась эта ненормальность, предвестие то ли припадка, то ли
приступа, что, впрочем, могло объясняться каким-то побочным действием
алкоголя. Но то, что в шумном громыхающем вагоне почти не слышалось или не
угадывалось по гримасам хватавшегося за поручни Савкина, здесь, в тихой
комнате казалось предсмертным борением организма. Ксюша отвела от себя
руки Георгия, подошла к массивному угрюмому серванту, выдвинула ящик,
долго копалась в нем. Извлекла два пузырька, налила воды из чайника в
стакан, покапала. Затем приподняли Савкина и влили в него лекарство. Его
поудобнее уложили на диване, вытянули ноги, сняли сапоги, потом и китель.
Кажется, ему стало легче. Девушка говорила шепотом, стало известно, что