"Анатолий Азольский. Белая ночь (Повесть) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу авторавсе соседи еще в воскресенье уехали на свои участки, досаживать картошку,
когда вернутся - да кто их знает, у одной из соседок, Эсфири Львовны, есть сердечные капли, но где эта Эсфирь, где... Соседи по лестничной площадке? Вдруг Савкин приподнялся и чистым, трезвым голосом явственно произнес: - Мне плохо. "Скорую" вызывайте. - Он помолчал, будто обдумывая сказанное. И повторил: - "Скорую". И снова тело его вытянулось на диване. Они переглянулись, поняв друг друга: взгляды и жесты говорили больше слов и сводились к тому, что им обоим Савкин не нужен. Телефона нет, бежать звонить на улицу? Но появляться здесь врачам нельзя, ни при каких обстоятельствах, потому что... Почему нельзя - она не знала, но начинала догадываться: у незнакомца свои счеты с милицией и врачами. А Георгий, дважды прощупав пульс майора, понял, что проживет Савкин недолго: на руках Георгия умирало столько людей, что не научиться определять близость их кончины он не мог. Неизбежна милиция с проверкой того, чего у него нет. И к девушке нельзя ее подпускать. Ксюша к тому же начинала злиться и готова была всю коробку с бесполезными пузырьками вышвырнуть в приоткрытое окно. Они подошли к диванчику. Савкин лежал навзничь, с открытыми глазами, без сапог, в рубашке, он дышал тяжело, но равномерно, без хрипов. Тикали часы на стене, отмеривая ему последние часы или минуты жизни, грозя остановиться. Что-то булькнуло в нем, потом он всхлипнул, и Ксюша отрывисто взмахнула рукой, решительно, наотмашь, будто завершая жестом какой-то длительный и мучительный процесс обдумывания. И указав пальцем на догадаться: сапоги на майора уже не надеть. Они расстегнули галифе и сдернули их с Савкина. Он остался в трусиках, носках и нательной рубашке, а Георгий стал снимать с себя пиджак, рубашку, брюки и ботинки. Сапоги оказались ему впору, десять или чуть больше минут ушло на переодевание. Савкин пробудился, шевельнулся. - Где больница? - спросил Георгий, и Ксюша неопределенно показала куда-то. Она была уже в тайне, которая приоткрылась ей и которая не пугала. - Подальше его... На Выборгскую... Сейчас я тебе объясню... Как только Савкин вытащен был из квартиры в арочный проход, он обрел способность двигать ногами. Более того, штатское платье что-то напомнило ему, из далеких времен выплыл, видимо, облик молодого удачливого Яши Савкина, и он бодренько прошел метров сто, до угла, но здесь ноги перестали ему повиноваться, он сел на асфальт, спиной прислонясь к афишной тумбе. Остановился и подъехал к Георгию грузовик, "парня до дома помоги, друг, довести". Машину он остановил через двадцать минут, высмотрев дом с проходом во внутренние дворы. "Вот мы и приехали..." Сотня была принята с благодарностью. Георгий подтащил Савкина к невысоким штабелям из дров на зиму, прикрытых где шифером, где толем. И выжидал. Прошло минут пять - и он вынес еще дышащего Савкина на улицу, остановил проезжавший "опель". Еще две таких пересадки - и до больницы оставалось метров сто. Георгий взвалил ношу на спину и опустил ее на скамью. Огляделся. Все верно. Больница - по описанию - та самая, о которой сказала Ксюша. Савкин уже был без сознания. Георгий запустил руку в карман, нащупал |
|
|