"Анатолий Алексеевич Азольский. ВМБ " - читать интересную книгу автора

где военный транспорт "Одесса"? Ответили.
А от Казарки - ни слова. Значит, все в порядке.
Нет, не все в порядке. Маркин соединился с тем постом СНИС, откуда он
не так давно обозревал не столько палубу и мачты "Калабрии", сколько
кофточку стюардессы. Приказал доложить обстановку, даже не намекнув,
конечно, что интересует его военный буксир № 147. И пост без запинки
перечислил все плавединицы у причалов.
Буксир Казарки пришвартован был не на 14-м причале, а стоял у борта
плавдока. Что-то случилось, что-то произошло.
Без двадцати двенадцать мимо окон прошел заступавший на дежурство
сменщик, почти следом за ним - помощник его. Матросы, как всегда, не
торопились. Новый дежурный, седьмой год служивший на ПСОДе, бросил беглый
взгляд на планшет, сходил в кабинет оперативного, сравнил оба планшета,
вернулся (Маркин ждал трепеща), небрежненько почитал оперативные журналы и
кивнул: все в норме, пора. Вдвоем зашли к оперативному, доложили, затем тот
же доклад - помощнику начальника штаба базы (сам начштаба убыл уже на
обеденный перерыв).
- Разрешите сдать дежурство, товарищ капитан второго ранга?
- Добро!
- Разрешите принять дежурство, товарищ капитан второго ранга?
- Добро!
Ровно в 12.13 лейтенант Маркин неторопливо миновал КПП, прошел полсотни
метров по улице Мелания, свернул влево и, дыша полной грудью, двинулся к
Батуми, то есть к Харчевне Святого Варлама. Левая рука его несла легкий
чемоданчик с гражданскими шмотками, что вполне соответствовали паспорту,
который принесет ему около 13.00 матрос Казарки. На ходу буксир, не на ходу,
а паспорт будет, шаг в сторону Батуми сделан, хоть маленький, но сделан!
Конспирации ради надо бы пошататься по улицам - до условленного часа,
но уж очень жарко, душно, и Маркин спустился в Харчевню.
Это был длинный, с закопченными низкими сводами полуподвал, источавший
кисло-терпкие запахи вин, соусов, горелого мяса, разных пахучих трав и
пряностей. После уличной духоты прохлада казалась освежающим душем, свет дня
проникал через верхи запыленных оконцев. Под гнутым стеклом буфетной
стойки - образцы закусок, проем в стене позволял видеть плиту, пышущую
жаром, сковороды на ней и котелки. Сбоку от плиты - разделочный столик с
устрашающего вида ножами. Обычно в кухонном чаде царствовала внучка Варлама,
подоткнув за пояс все три грузинские юбки, что вопиюще нарушало обычаи,
запрет женщинам обнажать все, что между ключицами и щиколотками.
Выставленные напоказ - много выше коленок - красивые ноги Нателлы умножали
славу Харчевни, и офицеры, единственные посетители заведения, подолгу
задерживались у буфетной стойки, глазея на невиданные в Грузии прелести.
Появлялась Нателла около одиннадцати утра, делала жареное и горячее,
исчезала, чтоб появиться ближе к вечеру, при наплыве офицеров бригады ОВРа,
когда они, сойдя на берег и устремляясь к центру города, пропускали
стаканчик-другой, отмечаясь, так сказать, и частенько здесь задерживаясь
ради недопустимо длинных и возбуждающих конечностей внучки дряхлеющего с
каждым годом Варлама. Обеденный перерыв в штабе - с двенадцати до
четырнадцати, семейные штабники заправлялись здесь коньячком перед домашним
обедом. Уже заправились, почти все, лишь два капитана 3-го ранга никак не
могли допить бутылку коньяка, и означать это могло одно: в штаб они сегодня