"Трецца Адзопарди. Укрытие " - читать интересную книгу автора

И он принимается за работу: разбивает дверь на куски, орудует
молотком. Всё визжит и скрежещет; ему хочется орать в голос, выть что
есть мочи - что угодно, лишь бы заглушить опустошенную тишину, ползущую
из дома.
Он поднимает дверь: та сторона, что лежала на траве, скользкая, по
ней ползают мокрицы. Пила вгрызается в дерево - Фрэнки гонит тишину
прочь. Он напевает песню без мелодии, голос рвется из нутра.
Он колотит молотком до позднего вечера и не может остановиться.
Выходит снова, хотя на ладонях вспухают багровые бугорки. Так и стучит
в темноте. Что-нибудь да построится, думает он.
На сооружение клетки уходит месяц. Он посадит в нее какую-нибудь
живность. Купит кур или, например, кроликов. Для дочек.

~

Мама рассказывает мне эту историю каждый раз по-разному, но
заканчивает всегда одним и тем же.
На самом-то деле, Дол, он хотел распилить на куски меня. Как
фокусник. Понимаешь, никак не мог такого вынести. Ревность! Вот что
делает с человеком ревность, детка.
Ей тогда и в голову не приходило - а если и приходило, то она это
держала при себе, - что он делал это из-за нас, из-за того, что в ту
зиму проиграл все. Он тогда решил исхитриться и вернуть удачу.

~

Кроликов мы любили. Но и они исчезли. Отец убил всех до одного -
кого на еду, кого из спортивного интереса, кого вообще безо всякой
причины. Он даже ставки ими делал; вытаскивал из куртки, швырял их
мягкие тельца на прилавок в букмекерской конторе. Они были его валютой,
и он потратил их всех - за исключением тех, которых уничтожила я.
Это животный инстинкт. Так сказала мне мама, когда я ей это
показала, отвела в сад и показала: крохотные комочки плоти, обрывки
шерсти - все, что осталось от малышей. Я не могла понять, в чем
виновата, чем их обидела: я так ими гордилась. Они были похожи на
сахарных мышек, что продаются в кондитерских. Мама сказала, что
крольчиха съела своих детенышей. А я зря их трогала - этого делать
нельзя.
Ты должна была вмешаться, сказала она.
Мне было пять лет; тогда я впервые услышала это слово. Она так это
сказала, будто это было убийство.

шесть

Ну, говори!
Га-у-чии, произношу я, растягивая на последнем слоге губы. Для
меня это не новое слово, я просто передразниваю маму.
А теперь по буквам, говорит она, откусывает нитку, втыкает иголку
в отворот блузки, сворачивает зашитую рубашку и кладет в стопку с
неглаженым бельем.