"Трецца Адзопарди. Укрытие " - читать интересную книгу автора

В кафе полутьма, и за стойкой стоит не Сальваторе, но Фрэнки знает
этого человека: Мартино наливает себе щедрую порцию бренди. Фрэнки
смотрит на него, потом замечает на стойке Жестянку и снова смотрит на
Мартино. Тот приподнимает бутылку, кивает на стакан в руке Фрэнки.
Тебе не помешает, говорит он.
Из кухни выходит Сальваторе. Он сует на ходу руку в рукав пиджака, для
толстяка он движется слишком быстро.
Фрэнки! Илья тебе сказал? - кричит он, выбегая из-за стойки.
Иичендио! Твой дом!
Мартино залпом опорожняет рюмку, ловит на себе горящий взгляд Фрэнки,
поднимает руки.
Это не я, друг. Я бы никогда... Никогда...
Фрэнки кажется, что стены вокруг него сжимаются. И впервые за день
хочет подумать о маме. Хочет знать, где она. Он смотрит на Мартино.
Мэри?
Она в больнице. С ней все в порядке, Фрэнки! - окликает Мартино
отца. Но не находит слов, чтобы рассказать обо мне.
Фрэнки выбегает из кафе, на улицу, под дождь. На стойке бара
остается лежать его шляпа. Сальваторе хватает ее и бежит следом за
Фрэнки в больницу.

~ ~ ~

Джо Медора поглаживает конторскую книгу, на ощупь она приятная,
чуточку шершавая. Как мирно воспринял Фрэнки его предложение! Ни один
мускул на лице не дрогнул - жаль, что в покере он не так хорош, думает
Джо. Он дал Фрэнки денек-другой на размышление - дело-то ведь тонкое.
Желание Джо простое: ему нужна Марина. В конце концов, размышляет
он, Марина ведь моя дочь. Думать-то думает, но до конца не уверен. Нет,
уверен: он видел ее, в ней его кровь. Он сидит, уставившись на бумаги,
мысленно представляет себе Мэри и не обращает внимания на тихо
вошедшего в комнату Илью. Однако короткого презрительного смешка Ильи
пропустить мимо ушей не может.
Ты не поверишь, говорит Илья, лицо которого сияет, до чего же не
везет Фрэнки!
Джо поднимает голову.
Что еще?
Илья чмокает кончиками пальцев, дует вслед взлетевшему в воздух
поцелую.
Пожар, босс. Случился пожар. Его дом сгорел.
Мой дом, говорит Джо. Это мой дом.

~ ~ ~

Артуру Джексону стыдно, что он в нижней рубахе. Он стоит, забыв о
приличиях, в дверях и смотрит на маму. В тусклом свете уличного фонаря
она выглядит очаровательно - с кудряшками вокруг лица и огромными
карими глазами, которые от волнения кажутся еще больше. Он вспоминает,
как положено себя вести.
Простите, миссис, проходите же, на улице дождь. Еще раз простите!