"Семен Бабаевский. Родимый край" - читать интересную книгу автора

его, а и моей дочери Стеши, да и наша с вами, Евдокия Ильинична... Мечты,
мечты, как же вы хороши! Как же легко уносят они туда, куда только
пожелаешь. В те минуты, когда сознание возвращало Евдокию Ильиничну на землю
и она видела не улыбающегося Василия Васильевича, а телят, ей становилось
еще грустнее, и ни один телок уже не слышал от нее, как обычно, ласкового
слова. Молча, без улыбки и без искорки в глазах, вытирала полотенцем
шершавые телячьи губы, и снова мысли уносили ее в хату к Василию
Васильевичу.
Пожилая женщина, видавшая на своем веку всякое, она, конечно, понимала,
что мечты - одно, а жизнь - другое, и все же любила помечтать. Мечты и
пробудили у нее великое. же-лание непременно побывать у бригадира и будущего
свата, и отказаться от этого желания она не могла... Вечером, когда Илья и
Елизавета ушли на гулянку, Евдокия Ильинична, надела новые, недавно
купленные юбку и кофточку, праздничные, стоявшие в шкафу, туфли. На плечи
накинула полушалок и подошла к зеркалу. Давненько не становилась она перед
вмазанной в стенку склянкой, а сегодня такой случай, что нельзя было
утерпеть. Подражая дочери, она даже качнула плечом, наклонила голову и
повела бровью. Ей нравилось, как ломались ее брови и как на левой брови
чернела родинка. Смотрела на себя и невольно улыбалась. Даже смешно, как
жизнь может изменить человека. Если бы можно было поставить рядом ту Дусю,
какую привез в Прискорбный Иван Голубков, и эту, тетю Голубку! Теперешней
тете Голубке даже улыбнуться на людях нельзя, совестно, - чернеет щербина.
Глаза у нее грустные, а она улыбается и видит: да, точно, щербина такая
препротивная. "И чего у меня сегодня глаза такие невеселые, или оттого, что
щербину увидела?.. - думала она, глядя в зеркальце. - Ну, ничего, я иду не
влюбляться, глаза развеселю, а рот, когда стану улыбаться, прикрою
платочком... А идти нужно. Раз решила, то нужно идти..."
Она шла по темной улице и думала о том, что явиться к бригадиру без
щербины было бы лучше. Может даже сказать: и что это за старуха пришла... В
эту минуту пожалела, что не послушала совета сына Антона. Писал Антон, что
его жена Надя запросто может вставить зубы, как настоящие. Просил приехать.
Не пожелала ехать, а вот теперь идти к бригадиру и будущему свату как-то
неловко.

Глава 7

Боязно переступила чужой порог, наклонила голову, поздоровалась. Хозяин
и хозяйка ужинали. Удивились: не ждали гостью. И к столу не пригласили.
Зойка начала убирать посуду, а Василий Васильевич встал, свернул цигарку и
задымил. Дубленое лицо не выражало ни ласки, ни доброты. Курил и думал, чего
ради явилась к нему телятница, и не знал, что делать и как себя вести.
Может, что на ферме, случилось?
Евдокия Ильинична забыла о своей щербине, широко, не прикрывая рта,
улыбнулась, думала вызвать к себе внимание и не вызвала. На ее улыбку
бригадир ответил косым, режущим взглядом. И они, разумеется, не сели рядом,
а продолжали стоять: она - у порога, а он - возле стола. Зойка убрала посуду
и, понимая, что она тут лишняя, сказала, что ей нужно сходить к соседке,
вышла из хаты. Евдокия Ильинична стояла у порога, сознавая, что теперь-то
она в хате у Василия Васильевича не мысленно, а наяву, и сердце ее
надрывалось от боли...