"Семен Бабаевский. Родимый край" - читать интересную книгу автора

поле. А машины? Да они нынче стали такие умные, что, может, даже умнее иного
человека. Вот хоть бы эта сеялка. Она и есть моя главная помощница. Есть у
меня культиватор. Есть моторы, а у них сила! Так что, мамо, не печальтесь, в
поле я не один.
- Ну, хорошо, в поле тебе будут помогать машины, - согласилась мать. -
А в сердешных делах? Скажи, не таись от матери. Или думаешь, тоже подсобят
умные машины?
- Что вы, мамо, обойдусь и без техники...
- Усмехаешься, тебе весело... А ты все нее откройся матери, как у тебя
зараз дела со Стешей?
И тут по ее тоскующим глазам Илья понял, что не машины и не кукуруза
тревожили ее душу, а Стеша.
- От вас, мамо, у меня тайн нету. Скоро мы со Стешей поженимся...
- А Стешин батько согласен?
- Мамо! - Илья даже встал. - Печаль-то моя не о нем! И зачем мне его
согласие?
- Ой, какой смелый! Беда. - Мать обиделась, у нее дрогнули губы. - Как
же, Илюша, можно без родительского согласия? И комсомольцы, как я думаю,
обязаны почитать батька и мать... Может, ты со Стешей и со мной говорить не
пожелаете?
- Вы мать душевная, вы поймете, и мы с вами поговорим... А он же не
отец, а изверг!
Слушала старая мать сына и толком не могла понять, что он говорит.
Что-то тут не так. А что? Ее сын собирается жениться на Стеше и не желает
попросить согласия ее отца? "Ну, ничего, я сама попрошу, пойду и поговорю с
Василием Васильевичем. Да и почему же отец - изверг? Никакой он не изверг.
Любит, как многие отцы, свою единственную дочь, печалится о ней... Что в том
плохого? Когда мы были молодыми, то и не вольничали, и родителей уважали...
Может, мне хотелось выйти замуж за Семена Маслюкова, а батько сказал: выходи
за Ивана Голубкова, - и вышла... А как же?.. А может, и зря послушала
батька?.."
Евдокия Ильинична шла на ферму, а думки о сыне бежали следом, лезли в
голову - не остановить их, не удержать. С теми же думами вошла в телятник.
Телята обступили ее, ласкались, радовались, но они все же не знали. отчего
так грустна и озабочена тетя Голубка. Она смотрела на них и не замечала, не
видела. Такое случилось у нее первый раз за многие годы - и ослепла и
оглохла. Наливала в кормушки молоко, а перед глазами стояли не телята, а то
Илья, то Стеша, то Василий Васильевич. То она входила в хату, ее встречал
Василий Васильевич, и был он такой ласковый да приветливый, даже свахой
назвал. Они садились к столу, а на столе уже и рушники, и полбутылки водки,
и хлебина с солонкой. Вели разговор мирный, душевный, и на сердце у Евдокии
Ильиничны было радостно оттого, что она пришла поговорить о намерениях сына.
Не успела она молвить слово, а Василий Васильевич, взяв ее за руку,
улыбнулся и сказал: не надо, не надо, милая и добрая моя свашень-ка, не надо
ничего говорить, потому что я все, все знаю и не меньше, чем вы, радуюсь,
что наши дети, как те голуби, в любви паруются; все эти дни я только и думал
о том, как бы побыстрее нам породниться, и Илюшку вашего люблю так, как
может любить отец родного сына; и так я радуюсь тому, что Илюша не побоялся
и первым на Кубани взялся за такой большой участок кукурузы, и я не только
горжусь его смелостью, но и верю в его победу, и победа эта будет не только