"Семен Бабаевский. Сыновний бунт" - читать интересную книгу автора

Лукич. - Да только нехорошо получилось. Или я сильно обозлился, или дюже был
выпивши. Я же его, этого упрямца, на всю жизнь обидел.
- Ничего, Иван, не горюй, - успокаивал Скуратов. - Сын вернется, вы
помиритесь. Вообще, скажу тебе, как другу, сын твой поступил правильно. Он
же за мать заступился. И он непременно вернется. Только ты поговори с ним
по-отцовски.
- Хорошо, ежели б вернулся...
Иван вернулся домой, но ненадолго. В тот час, когда Скуратов и Иван
Лукич сидели на дышле и беседовали, Иван, крадучись по огороду, подошел к
хате и взглянул в окно. В хате была одна Василиса. Открыла двери, обняла
сына и расплакалась. Иван сказал, что пришел попрощаться с матерью. Он
переоделся, взял нужные документы, харчи на дорогу, одежду и, обнимая тихо
всхлипывающую мать, сказал:
- Не плачьте, мамо, и не отговаривайте. Раз я решил уйти, то уйду. Все
одно с батьком мне не ужиться. Да уже я и не маленький. Как-нибудь
проживу...
Заливаясь слезами, Василиса проводила сына до ворот. Иван ушел тем
переулком, который вел в степь, на тракт, лежавший за Журавлями. Василиса,
плача, еще долго стояла у ворот и смотрела вслед Ивану ничего не видящими
глазами.

VII

Рано Иван Лукич Книга подружился с тракторами. еще до войны, работая
рулевым, лет восемь исправно пахал журавлинские земли, боронил их, засевал
пшеницей, убирал хлеба. В войну был артиллеристом в гвардейской дивизии, там
и встретился со Скуратовым. Вернулся в Журавли с гвардейским знаком и с
двумя рядами, боевых орденов и медалей на груди. Гвардейцу доверили отряд из
десяти гусеничных машин. И снова та же журавлинская равнинная степь, и снова
с еще большим старанием Иван Лукич пахал, боронил, сеял, убирал. Его машины
гуляли по полям семи небольших колхозов. Три были в Журавлях, а четыре на
хуторах. Назывались колхозы красиво, даже величественно: и "Заре навстречу",
и "Великий перелом", и "Ставропольский сеятель", и "Вперед, к победе", и
"Маяк коммунизма". Но бедность, как на грех, у всех была одинаковая, и
это-то и причиняло постоянную боль Ивану Лукичу Книге.
Как-то Корней Онуфриевич Чухнов, еще в первую осень после войны, на
зорьке привез бочку воды и, видя бригадира уже на ногах, сказал:
- Не спится, Лукич?
- Думки, дедусь, не дают уснуть.
- И какие могут быть думки, когда за тебя техника действует. Ты спи
себе спокойно, а машины пусть трудятся. Другое дело - быки: пока доедешь на
них, так столько разных думок налезет в голову. - Старик хитро скосил колкие
глаза. - И вот, Иван Лукич, через это хочу у тебя спросить про одну свою
важную думку...
- Опять со старухой не поладил?
- Старуха - это вопрос мой, личный. Тут горестей больших нету.
- Почему ко мне обращаешься с вопросом?
- Потому, Иван Лукич, что человек ты бывалый, из гвардии. Так что
рассуди и поясни мне ту причину: почему наше хлеборобство так сильно
бедствует? Будто и машины есть, и, сказать, всякая активность на собраниях