"Аркадий Бабченко. Аргун " - читать интересную книгу автора

Теперь они уже с ладонь младенца.
В медвзводе, оказывается, появились две новые медсестры - Рита и Ольга.
Рита - рыжая шалава, здоровенная кобыла с пропитым голосом, которым она
отмачивает соленые солдатские шуточки. Мужики стонут по ней, так как она в
доску своя, понимает все наши проблемы и умеет материться так, как не может
загнуть даже начпрод. Когда она где-то появляется, там всегда раздаются
взрывы хохота. Лехе она отмачивает такую соленую шуточку, что тот полчаса
стоит с раскрытым ртом. После чего влюбляется в нее по уши.
Но мне больше нравится другая - Ольга.
Она тихая, невысокого роста. Ей за тридцать, но фигурка ладненькая.
Война тяготит ее очень сильно, таким, как она, не место среди пьяных
контрачей. Она настоящая женщина и осталась такой и на войне. Ни курить, ни
материться не начала, с командирами не спала. Меня всегда удивляли ее белые
носочки, которые она надевала под туфли-лодочки: по-женски маленькие, всегда
чистые. Где она умудрялась их стирать, одному Богу известно.
Каждый день я приходил к ней на перевязку. Она снимала старые бинты и
рассматривала ногу, низко наклонившись к бедру. Я стоял перед ней голый, но
это не волновало ни ее, ни меня. На немытых мужиков в заскорузлой крови она
уже насмотрелась, я же в таком состоянии флиртовать с женщиной просто не
мог. Но все же мне было приятно, когда ее легкие прохладные пальчики
прикасались к моему бедру, а дыхание шевелило курчавые волосы. По телу
бежали мурашки. Я закрывал глаза и слушал, как она надавливает на кожу, и
желал, чтобы нога загнила сильнее и ей пришлось бы возиться со мной
подольше. Нежная женская рука на моем бедре - это так похоже на мир. А ее
ладонь так похожа на ладонь той, которую оставил я в довоенном прошлом.
Однажды она спросила: "Почему вы не носите нижнее белье?" - "Нам не
выдают", - соврал я. А самому стало стыдно - перед каждым визитом к ней я
снимал вшивые кальсоны и прятал их в углу палатки.
Она присыпала мне язвы стрептоцидом и мазала руки свиным салом, и
недели через две язвы начали зарастать.
Вода опять заканчивается, АРС уже два дня стоит на приколе - что-то
полетело в движке, и мы стонем от жажды. Наконец водилам удается починить
водовозку, и когда она вновь появляется в воротах, выстраивается очередь. Мы
со своей ванной в числе первых. Бэтэр сопровождения стоит за нашими спинами,
на броне сидит пропыленная пехота.
Раздается короткая, в три патрона, очередь. Кто-то кричит. "Автоматы на
предохранитель, суки!" - слышу я вопль Старого. Мы бежим на выстрелы.
Выясняется, что пьяный обозник забыл поставить автомат на
предохранитель и случайно нажал на спуск. Все три пули попали точно в цель.
Одна вырвала какому-то контрактнику челюсть. Сейчас он сидит на земле, а из
его вырванного рта ниткой тянется кровь. На земле уже образовалась большая
маслянистая лужа. Контрактник не стонет и не мычит, он просто сидит на земле
и смотрит на нас, его руки лежат на коленях, и он не знает, что делать. Ему
еще не больно. Им занимается начальник штаба, он вкалывает ему промедол и
как-то пытается перебинтовать то, что осталось от рта. Острые осколки костей
рвут бинт. Контрактник начинает дергаться, Олег хватает его руку и прижимает
к земле, другую руку держит Мутный.
Две другие пули натворили гораздо худшие дела. Обе они попали Шепелю в
почки - одна в правую, другая в левую. Шепель лежит на броне, Старый
перевязывает его.