"Аркадий Бабченко. Аргун " - читать интересную книгу автора

от такого лечения - ноль.
- Внимание, крупный калибр! Всем в укрытие! - говорит Фикса и выдает
оглушающую очередь.
Аркаша отвечает ему калибром поменьше, Мутный бьет одиночными.
Всех переплевывает Пинча. Он долго тужится и наконец издает такой звук,
что в окрестных окнах повылетали бы стекла, будь они целыми.
- Тактическое ядерное с обедненным ураном, - лыбится он. - Пять тонн в
тротиловом эквиваленте.
Ночами батальон оглашается утробным урчанием и стонами. Часовые гадят
прямо с крыш, бегать вниз-верх по двадцать раз за ночь слишком утомительно.
Ночное небо помимо крупных звезд расцвечивается белыми солдатскими
задницами. Ходить под крышами становится опасно.
У меня возобновляются кровотечения, кальсоны постоянно покрыты коркой
крови. Впрочем, кровотечения у нас у всех. Прямая кишка набухает и
вываливается из задницы на несколько сантиметров. Штаны спустил, полжопы
наружу - и сидишь, как аленький цветочек, округу озаряешь. Пока все свои
кишки подотрешь, рулон бумаги изведешь. Да и где ее взять, бумагу-то? Мы
обдираем со стен каптерок оставшиеся куски обоев и шкрябаем по заднице
заскорузлым клейстером. Кишки от этого еще больше портятся, кровь из штанов
стаканами вычерпывать можно.
- Вот наградил нас Господь, - говорит Аркаша. - У всего батальона в
заднице цветки распустились! Через что воюем, через то и награждают...
- Ох-ох... И за что ж нам такое, - стонет Пиноккио.
В административном здании я нахожу рулон бумажных полотенец и прячу его
в куче мусора. Пользуюсь им, только когда никого нет рядом. Все равно на
взвод такого рулона - каждому на полраза, а так на полдня я обеспечен.
В целях борьбы с дизентерией комбат вводит наряд по мытью котелков.
Теперь после каждого приема пищи дежурный обязан отмыть котлы всего взвода.
Воды в батальоне нет, и мы моем котелки в тех же бетонных быках, где и
стираем портянки. Хлопья мыла и жира плавают в воде вместе с мотылем, и нам
приходится отгонять живность руками, чтобы набрать полкотелка мутной зеленой
жижи.
Воровство воды возобновляется. У нас в этом плане стратегически
выгодная позиция - как только АРС въезжает в ворота, мы перекрываем ему
дорогу и не отпускаем, пока не наполним все имеющиеся у нас емкости. Аркаша
с Фиксой раздобыли где-то ванну, и мы ходим за водой с ванной. Зампотыл
грозится нас расстрелять, но все равно каждое утро мы выходим на грабеж.
Около быков приходится выставить караул. Один раз дело доходит до
драки.
Нас поднимают по тревоге - под Мескер-Юртом расстреляли "уазик" с
ментами. Мы выезжаем на двух бэтэрах - взвод пехоты и три наших расчета.
Первая машина поднимает огромные тучи пыли - она скрипит на зубах,
набивается в нос, серым инеем пушистит ресницы. Ни вздохнуть, ни глаза
открыть. Мы закрываем лица косынками, но они не помогают, дышать все равно
невозможно. Сволочная природа - зимой непролазная грязь, летом эта чертова
пыль, которая во время дождя опять же превращается в тесто.
"Уазик" стоит на дороге посреди поля, от него почти ничего не осталось.
Машина прострелена, как дуршлаг, один бок сильно разворочен, из него торчит
покореженный металл, я мельком успеваю заметить торчащие из свернутого
штопором железа ноги в берцах, еще какое-то мясо. Отхожу в сторонку. Не