"Аркадий Бабченко. Дизелятник " - читать интересную книгу автора

В сутки через Москву проходило в среднем по два-три цинка. Иногда больше.
Редко - меньше. Почти все из Чечни, хотя и не всегда. В армии убивают и без
войны.
Цинки надо было встречать на вокзале, грузить в <Урал> и везти на другой
вокзал или в аэропорт. Иногда с гробом были сопровождающие.
Иногда нет. Иногда гробы были тяжелые, а иногда легкие, и тогда становилось
ясно, что человека там нет, а только то, что смогли подобрать, - рука или нога.
Иногда с гробом ехали и родители.
Иногда привозили и москвичей, редко, правда, но это было самое плохое - в
таких случаях спецгруз приходилось везти домой и отдавать матери.
Макею были по фигу сроки службы, он любил и понимал структуру армии, видел в
ее порядке свою завершенную логичность и поэтому всегда приподнимал сержантов.
Требовал от них, чтобы они были именно сержантами. От рядовых он требовал расти
до сержантов. Эта карьерная лестница была для него простой и понятной и являлась
четким индикатором способностей.
Я к тому моменту прослужил месяцев десять. Но несколько раз сходив старшим
команды и сделав все как надо, постепенно стал его заместителем. Сержантов в
роте было через одного, но помощников Макей себе выбрал двоих - меня и Волчка.
Волчок служил в Нижнем, кажется. Шустрый, шаристый, способный за себя
постоять. Веселый, общительный. Франтоватый - всегда закатывал рукава, берцы у
него были какие-то особые, портупея, четырехцветный камуфляж. Но при этом Волчок
был хитроватым, продуманным. Прослужил он больше года и почему сбежал, не знаю,
но точно не от дедовщины.
Видимо, хотел ближе к дому. Откуда он родом, не помню.
Я с Волчком особо не сближался. Дружбы у нас не было, вражды тоже.
Мы существовали на равноудаленных дистанциях, крутились как две планеты
вокруг одного солнца - Макея. К тому же Волчок не воевал.
На разводе мы стояли не в строю, а перед ним, рядом с Макеем. Нам он
позволял совсем уж вольницу. Мы могли курить, сидя на тумбочке, пока он вел
развод или вечернюю поверку. Могли бухать в каптерке. Могли даже втихушку мыться
в душевой, что остальным не позволялось.
В принципе Макей только нарезал задачи и осуществлял общее управление, а
потом оставлял роту на нас. Сам отправлялся в спортзал.
Я еще не был даже слоном, а уже рулил дембелями. Но терок в роте от этого не
возникало. Макей и впрямь сделал из нее единый организм.
Люди работали и выполняли поставленные задачи наравне. Дедовщины или
землячества не было совершенно. Для меня это до сих пор удивительно.
Я особо не выпендривался и тоже работал вместе с людьми, хотя Макей этого не
одобрял. Но, конечно, соблюдая субординацию все же, - с тряпкой в казарме не
ползал. У меня были свои задачи. А вот на выходе, с маленькой командой, лопатой
махал с удовольствием. Мне это было в кайф. Физическая работа на свежем воздухе
зимой - это просто приятно. В ней был смысл. Цель. И главное - она отвлекала от
мыслей о тюрьме.
Волчок с людьми не работал никогда.
Как бы там ни было, мы с Волчком никогда не подставляли Макея. Помню его
фразу: <У меня есть два хороших сержанта - Бабченко и Волков, и больше мне не
надо>. За прошедшие с тех пор двенадцать лет я добился многого, но эта похвала
до сих пор остается одной из главных в моей жизни.
Пользуясь своим положением, я всегда просился в спецгруз. Если я не нужен
был Макею для более важных дел, он меня всегда отпускал.