"Алексей Бабий. Психушка" - читать интересную книгу автора

глазах становилось все больше, а после седьмой я разглядел на нем не то
галстук, не то костюм-тройку; во всяком случае, лицо у него было чисто
выбрито, на голове пробор, и толковал он об экзистенциализме.
Впрочем, это мог быть и не Павел Иванович: я отлучался в туалет и
вполне мог сесть не за ту бочку. Помню, как я приставал к Павлу Иванычу с
одним и тем же вопросом:
- Ты из тех или из этих?
- Я Павел Иванович, и хватит об этом. - отвечал мне Павел Иванович.
Значит, это все-таки был Павел Иванович, а выбритое лицо принадлежало
кому-то другому. Или того, с пробором, тоже звали Павлом Ивановичем?
- А может, ты по другой части? Может, ты - Ловец Человеков? -
допытывался я.
Павел Иванович жевал кильку прямо с головой и кишками и трезво молчал.
И я как-то сразу похолодел. А ну как он и впрямь - Ловец? И принял меня за
Новосела и повел, повел...
Мне сразу расхотелось играть в четыре руки.
- Ты куда? - спросил Ловец Человеков.
- Я? Я... того...
- Не сомневаюсь! - заметил Павел Иванович. - Ну, пошли!
Я стремительно трезвел. Не надо, ребята. Я свой. Я Иван Иваныч. Ну,
сказанул слегка. Так ведь теперь за это к стенке не ставят. Я свой!
- Ну чо ты нервничаешь? - говорил Павел Иванович. - Всю стену вон
уделал. Пошли-ка, еще по пять захвалим!
- Нет. - сказал я. Вы ошиблись. Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я
не Новосел. Я случайно. Я не тот. Я не я. Я не он, понимаете? Вы ошиблись.
- Я не я! - передразнил Павел Иванович. - Да ты псих! Точно, псих! Я
сразу понял!
- Не-е-е-е-т! - заорал я, сшиб с ног алканавта и бросился в проем
двери. "Держи психа!" - кричал Павел Иванович.
Ох, погоня! Ну, читатель, вот тебе и погоня! И ты вправе ждать
проходных дворов, топанья сапогов по крыше и сигания через пропасти: все это
смотрится хоть куда, да и читается неплохо!
А передо мной простирался ухоженный проспект, ведущий вдаль и ввысь, и
по этому-то проспекту я сдуру и рванул. Скоро я понял свою ошибку, но
деваться было некуда: гипотенуза короче суммы двух катетов, и свернув, я
неминуемо попал бы в лапы Павла Ивановича, а мне уж так этого не хотелось!
Поначалу я драпал неряшливо и потратил много сил зря, но проспект был
длинный и я успел наработать тактику и стратегию бега, и выправил дыхание.
Нечего и говорить, скоро я бежал по чемпионски. Правда, от преследователей я
так и не оторвался, но между делом побил несколько рекордов. Я весь был
увешан финишными ленточками. Я придерживал левой рукой невыносимо
болтающееся пузо (а локтем - кипу почетных грамот), а правую оттягивал
магнитофон "Ростов", который мне выдали где-то на промежуточном финише.
Магнитофон больно колотил меня по икрам и вообще, в силу своей
стационарности, очень мешал бежать, но расстаться с ним я был не в силах.
Толпа сзади изрядно поредела, но не отставала, и я наддал из последних
сил. Однако проспект, ведущий вдаль и ввысь, неожиданно кончился обрывом.
Деваться было некуда; не помня себя, я заскочил в ближайший подъезд. Конечно
же, лифт не работал. Припадая на обе ноги, как предзимняя муха, вполз я на
седьмой этаж (дальше не хватило сил) и нажал первую попавшуюся кнопку.