"Ричард Бах. Чужой на земле" - читать интересную книгу автора

вещества. Полная боевая готовность иногда кажется невероятной игрой. Но
взрывчатка настоящая.
День тянется долго. Мы тратим часы на изучение цели, которую уже и
так отлично знаем. Ориентиры вокруг нее - конический холм, рудник на
склоне, железнодорожный переезд - знакомы нам, как стартовый виадук,
ведущий в Шомон. У нас в голове, как и на картах с грифом "секретно",
время, расстояния и направления до целей и высоты - данные, которые
понадобятся, когда мы взлетим. Мы знаем, что наши цели будут так хорошо
защищены, как и любые другие, что надо будет проникнуть сквозь массивную
стену зенитного огня и избежать нежных смертоносных пальцев ракет.
Довольно странно, но зенитный огонь не очень нас беспокоит. Нет ни
малейшей разницы, защищают ли цель с каждой крыши или защиты вообще нет...
если надо, мы по ней ударим, мы отправимся по заученному маршруту и
ударим. Если мы попадем под огонь, то это будет всего лишь одно из многих
несчастий войны.
Завыла сирена и, словно грубая рука, стряхнула сон. В моей комнате
темно. Целую секунду, пока сон отступает, я осознаю, что должен спешить,
но никак не могу сообразить куда. Но вот секунда проходит, и мой рассудок
чист.
Сирена тревоги.
Быстрей.
В летный комбинезон, в черные сапоги, в зимнюю летную куртку. Спешно
намотать шарф, захлопнуть, не придерживая, дверь неприбранной комнаты и
вместе с другими спешащими летчиками дежурного экипажа бегом вниз по
деревянным ступеням к ждущему грузовику. Квадраты деревянных строений
воздушной базы Шомон еще даже не обозначились силуэтами на фоне востока.
В гремящем грузовике в темноте слышится чье-то сиплое замечание: "Спи
спокойно, Америка,- Национальная гвардия не дремлет".
Грузовик отвозит нас к ждущим в темноте самолетам. Дежурная команда
технического обслуживания прибыла к самолетам раньше нас, и энергетические
установки с ревом оживают. Я взбираюсь по трапу, облезлому, желтого цвета
днем и невидимому ночью, я лишь на ощупь чувствую ступени. "Напряжение!" -
в кабине вспыхивают огни, не затемненные ночными шторами, закрывающими их
почти полностью для полетов в темноте. В их свете я вижу парашютные лямки,
концы ремня безопасности и шнур аварийного освобождения ремней,
амортизирующий костюм, кислородные шланги и провода микрофона. Шлем
надеть, кислородную маску надеть (как резина может быть такой ледяной?),
радиостанцию включить. Ночные шторки на сигнальных лампочках опустить и
повернуть реостаты, которые наполняют ка-
бину кровавым сиянием. "Ястреб А Второй",- говорю я в микрофон, и если
командир звена пристегнулся быстрее меня, то он знает, что я к полету
готов.
"Принял, Второй",- мой командир звена, он действует быстро.
Я не знаю, настоящая эта тревога или учебная. Полагаю, еще одна
учебная. Теперь я обращаюсь к более мелким подробностям подготовки к
полету: убеждаюсь в том, что размыкатели цепи включены, что бомбы
установлены на "несброс", что пулеметный прицел установлен в необходимое
положение.
"Ястреб А Четвертый".
"Принял, Четвертый".