"Ричард Бах. Чужой на земле" - читать интересную книгу автора

Заинтригованный этим новым тоном, изобретенным моим самолетом-арлекином, я
прислушиваюсь. Вой делается все выше, словно крошечная турбинка
разгоняется до невероятной скорости. Левая перчатка слегка сдвигает рычаг
газа назад, и вой становится чуть тише; рычаг газа вперед - и вой
возобновляется. В другом самолете такой вой вызвал бы серьезное
беспокойство. В моем самолете он вызывает ухмылку под резиновой
кислородной маской. Я раньше думал, что слышал уже все звуки, какие может
произвести мой самолет. Через мгновение вой затихает сам собой.
Глухой удар. Легкое вздрагивание рычага газа и звук, словно в борт
попал твердый снежок. В "F-100" или "F-104", новых самолетах, летчик,
услышав глухой удар, тут же напряжется и начнет быстро проверять приборы
двигате-
ля. В других самолетах глухой удар скорее всего означал бы, что оторвалась
турбинная лопатка и что следует ждать кучу неприятных последствий. Но в
моем "F-84F" глухой удар - это всего лишь обычная нота в калейдоскопе
звуков, выдаваемых самолетом своему летчику - еще одно свидетельство того,
какая бунтарская личность спрятана в металле.
У моего самолета огромное число причуд, столько, что перед нашим
прибытием во Францию пришлось провести небольшое собрание дежурных
диспетчеров, чтобы рассказать им о самолете. Непосвященный, услышав взрыв
заводящегося двигателя, начинает судорожно шарить в поисках кнопки
пожарной тревоги. Когда двигатель работает на земле вхолостую, выдавая
скромные 46 процентов оборотов, самолет мычит. Мычит не тихо, себе под
нос, а издает сильный, пронизывающий, резонирующий, доводящий до безумия
звук "М-М-М-М", от которого командиры аэродромных команд морщатся и
показывают на свои уши, напоминая летчикам о том, чтобы они прибавили
мощности, увеличили обороты и прошли точку резонанса. Этот самолет издает
очень четкое человеческое мычание, так что, услышав его, вся авиабаза
знает, что к вылету готовится один из "F-84F". Если слушать с удобного
расстояния, то кажется, что самолет настраивает тон перед тем, как начать
свою громовую песню. Позже, в небе,
обычно нет и следа этого резонанса, зато кабину наполняют другие звуки
двигателя.
Иногда, однако, я летаю на самолете, который мычит в воздухе, и тогда
кабина оказывается умело спроектированной камерой пыток. После отрыва от
земли рычаг газа немного назад, для крейсерской скорости, чтобы идти за
ведущим. "М-М-М..." Рычаг еще немного назад. "М-М-М..." Резонансные
колебания проходят по мне, словно я металлический сервомотор, привинченный
болтами к фюзеляжу. Я быстро трясу головой, будто, мотнув головой, можно
разогнать тучу голодных москитов. Я широко раскрываю глаза, закрываю их,
снова трясу головой. Бесполезно. Скоро уже становится трудно думать о
полете в строю, о крейсерской скорости, о навигации, о чем-либо, кроме
всепронизывающего мычания, от которого самолет трясет, как от какой-то
болезни. Выпустить аэродинамические тормозные щитки наполовину. Рычаг газа
до 98 процентов оборотов. С увеличением мощности звук затихает, его
сменяет дрожь воздуха, бьющего в пластины тормозных щитков. После
двухчасового полета в мычащем самолете летчик превращается в робота с
впавшими глазами. Я бы не поверил раньше, что просто звук и вибрация могут
так быстро измотать человека. Когда я подал рапорт о том, что самолет
имеет сильный резонанс двигателя, я узнал, что чаще всего этот звук