"Уильям Бекфорд. Ватек (Арабская сказка) " - читать интересную книгу автора

же подействовала она в соединении с пожирающим беспокойством! На заре он
отправился в темницу, чтобы узнать что-либо от упрямого незнакомца. Каково
же было его бешенство, когда неизвестного в тюрьме не оказалось; железные
решетки были сломаны, а стражи мертвы. Странное безумие тогда овладело им.
Он принялся топтать ногами трупы, лежавшие вокруг, и предавался этому
занятию целый день. Придворные и везиры прилагали все усилия, чтобы его
успокоить; но видя, что это бесполезно, они воскликнули все вместе: "Халиф
сошел с ума! Халиф сошел с ума!"
Слух о его сумасшествии тотчас разнесся по улицам Самарры, Он дошел,
наконец, и до царицы Каратис, матери Ватека. Она явилась встревоженная,
пытаясь испробовать власть, которую имела над сыном.
Слезами и ласками она добилась того, что он перестал метаться и скоро,
уступая ее настояниям, позволил отвести себя во дворец.
Каратис не имела желания оставлять сына одного. Приказав уложить его в
постель, она подсела к нему и старалась утешить и успокоить своими речами.
Она могла достичь этого скорее, чем кто-либо. Батек любил и уважал в ней
мать, но, кроме того, женщину исключительных дарований. Она была гречанка, и
через нее он усвоил все системы и науки этого народа, пользовавшегося
уважением у добрых мусульман.
Одною из таких наук была астрология, и Каратис знала ее в совершенстве.
Итак, первой ее заботой было заставить сына вспомнить, что предрекали ему
светила; она предложила посоветоваться с ними снова. "Увы! - сказал халиф,
как только к нему вернулась способность речи. - Я безумец, - не потому, что
нанес сорок тысяч ударов ногами стражам, которые позволили так глупо себя
убить; но я не сообразил, что этот необыкновенный человек - тот самый, о ком
возвестили мне планеты. Вместо того, чтобы дурно с ним обращаться, я должен
был попробовать подкупить его мягкостью и ласками". - "Прошлого не вернешь,
- ответила Каратис, - надо подумать о будущем. Может быть, ты еще увидишь
того, о ком сожалеешь; может быть, эти надписи на саблях дадут тебе сведения
о нем. Ешь и спи, дорогой сын; завтра посмотрим, что предпринять".
Батек последовал этому мудрому совету, встал в лучшем расположении духа
и тотчас велел принести удивительные сабли. Чтобы не ослепнуть от их блеска,
он смотрел на них через цветное стекло и старался прочесть надписи, но
тщетно: сколько ни ломал он себе голову, он не разобрал ни единой буквы. Это
препятствие чуть не привело его в прежнюю ярость, но тут кстати вошла
Каратис.
"Имей терпение, сын мой, - сказал она, - ты, разумеется, знаешь все
науки. Знание языков - это пустяк, достойный педантов. Предложи достойную
тебя награду тому, кто объяснит эти варварские слова, непонятные для тебя, и
разбирать которые тебе не подобает, и ты будешь удовлетворен". "Может быть,
- сказал халиф, - но тем временем меня измучит легион мнимых ученых, которые
станут заниматься этим из-за удовольствия поболтать и чтобы получить
обещанное". Минуту подумав, он прибавил: "Я желаю избежать этого
затруднения. Я прикажу умерщвлять всех, кто не даст настоящего ответа; ибо,
благодарение богу, у меня достаточно сообразительности, чтобы понять,
переводят ли мне или сочиняют".
"О, я в этом не сомневаюсь, - ответила Каратис. - Но умерщвлять невежд
- немного строгое наказание, и оно может иметь опасные последствия.
Ограничься тем, чтобы сжигать им бороды; бороды не так необходимы в
государстве, как люди". Халиф согласился и в этом с матерью и приказал