"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора - По умершему молится, - отшатнулся Алексей, - по себе молитву читает.
Губы перестали шевелиться, затих навеки Евтроп, без жалоб, словно заснул. Алексеи перекрестился и закрыл ему глаза. - Седьмой богу душу отдал, - сказал он вслух. Тяжело опираясь на багор, Химков отошел от умершего. - Что там, Алеша? - посмотрев на товарища, прервал разговор Степан. Махнув рукой, Химков молча примостился на льду, положив голову в колени Андрея. - Ну-к что ж, говорю, - помолчав минуту, начал Степан, - вернемся мы на землю, поедешь ты, Ваня, в город. Там Наталья ждет. Глядишь, и свадебка. Попируем. А, Ваня?.. А там детишки пойдут, сынок. Смотри, Степаном сына назови, - строго добавил Шарапов, - зарок мне дал, помнишь? - Не верю я, Степа, что землю увижу... - начал было Иван. - Увидим, Иван, как бог свят, увидим! Не пало нам хорошего пути, ну-к что ж. Не моги и думать, а там, глядишь, и Андрея женить черед выйдет, небось высмотрел девку-то себе? Андрей смущенно улыбался. - А ты, Степан, - спросил Иван, - на чужие свадьбы всегда первый зачинщик? А сам холостым ходишь. Не сыщешь все себе? Степан стал серьезным. - Баба гнездо любит, а я волю... - с грустью вымолвил он. - Да и молодость прошла, кто за меня пойдет? Девка Маланья разве? - снова шутил он. - Которая? - с любопытством спросил Андрей. - Наша слободская, Малыгина красавица? - Така красава, - смеялся Степан, - что в окно глянет - конь прянет, а на На сумрачных изможденных лицах мужиков показалась слабая улыбка... Так шли дни - холодные, безрадостные. Алексей Химков вел им счет, делая зарубки на древке своего багра. Крепился старый мореход. А годы все больше и больше давали себя знать. - Степа, - шептал Алексей Евстигнеевич, корчась по ночам на льду, - смерть, видно, пришла, дышу чуть, тяжко, который день согреться невмочь. - Чуть жив, а все же не помер, - строго отвечал Степан, - бога благодари. - Зачем мучения терпеть! Не сегодня, потом умрешь, все равно от смерти не спасешься, - тосковал Химков. - Умереть сегодня - страшно, а когда-нибудь - ничего, - старался разубедить его Степан. - Жизнь надокучила, а к смерти не привыкнешь, не своя сестра... Сломила тебя жизнь, Алеша, - помолчав, сказал он, - жив останешься - в кормщики не ходи: и лодью и людей сгубишь. - Шарапов вздохнул. - А ведь раньше кремень был - не человек. - И так тяжко, а тут вши. Живьем скоро съедят, - жаловался юровщик. - Смотри. - Химков вытащил из-под воротника горсть копошащихся паразитов. - Люди из терпенья вышли. Свербит все. - Ну-к что ж. Была бы голова, а вши будут. Божье творенье, куда денешься, - расчесывая под малицей грудь, не сдавался Степан, - отпарим в бане. Прошла еще неделя. Еще отмучились четверо. Остальные лежали в полузабытьи. Мало кто мог двигаться, сделать несколько шагов. Уже не пели погребения над мертвыми, не хватало сил. Были бы морозы - многих бы еще недосчитались зверобои за эти дни. Но, к счастью, пал теплый ветер, отошла погодка. Однако дни стояли пасмурные, серые. Часто налегал туман, моросило. |
|
|