"Александр Владимирович Байбородин. Урук-хай, или Путешествие Туда..." - читать интересную книгу автора

болото они не полезут - тяжёлые. До солнца пересидим, а днём они спокойнее.
Тогда и уйдём. Можешь говорить, Снага, если прёт. Тут камыш всё глушит.
Только в полголоса, не ори.
- Пронесло, - прохрипел Снага и опустил меня в грязь, между двух кочек,
так что видны были только тускнеющие звёзды на сереющем небе.
- Это бывает, - усмешливо отозвался Гхажш, - особенно по первому разу.
Штаны сними да сполосни вон в бочажке. Пока не засохло. Тебя, малой, поди,
тоже пронесло? С пива да с тряски, да со страху. Тут и бывалого пронесёт...
Нет, надо же! Тварь деревянная! Надоело, говорит, одну воду пить, живого
сока захотел. Как вы только с ними рядом живёте? Они ж вдоль вашего забора
рядами, как в строю, стоят. И ведь были ж, говорят, когда-то обыкновенными
деревьями, не шлялись по ночам и не кидались ни на кого. Это всё
остроухие... Хорошо, что они камни не додумались будить, то-то бы мы беды
хлебнули. А может, и додумались, да не получилось у них.
- А ты, Гхажш, тоже струхнул, - донёсся сквозь звуки полоскания голос
Снаги, - вон какой говорливый стал. То всё помалкивал, за каждый шёпот по
шее да в зубы. А тут как скворец поёшь.
- Если бы я тебя не учил, ты бы уже покойником был. Вас же шуршавчиков
в лесу за лигу слышно. В поле - за две. Наше дело тишину любит. Тише
будешь - дольше проживёшь. А что струхнул, так это верно. Ты думаешь, я этих
бродячих пней каждый день встречаю? Это нам ещё повезло. Корешок у него
тонкий был, с двух ударов срубился, он его, видать, только отрастил. Да зубы
я ему заговорил. А мог и малого скрутить и нас с тобой заодно. Я как-то
видел, что они с нашим братом делают, не здесь, в других краях. Жуть. Даже
рассказывать не буду, вспоминать тошно.
- Может, и крысёныша сполоснём? - Снага подошёл и, видимо, прилёг
рядом. - А то он пованивает, весь, наверное, в собственном соку.
- Надо бы, только нельзя. Это же его развязывать придётся. А вдруг
шмыгнёт куда в сторону? Мы с тобой не найдём. Они, говорят, в твоих
собственных штанах могут спрятаться так, что не отыщешь. Лучше не рисковать,
пусть терпит. Встретимся с остальными, там его и помоем, и постираем, и ноги
ему побреем.
- Ладно. Ты начальник, тебе видней. Спать-то можно?
- Можно, если охота. Я не буду. А ты ничего парень. Этого ловко взял. И
у вяза не растерялся, сразу его с корней дёрнул. Тебя как матери-то зовут?
- Одна Гхургхи, а остальные Гхургха.
- Это за норов или как?
- Так. Чтобы всякое не липло.
- Хорошо звучит. Гхургх... Такое имя тебе рановато. Я тебя буду
именовать Гху-ургхан1. Подойдёт?
- Спрашиваешь, Гхажш. Конечно, подойдёт. И при ребятах так будешь
говорить?
- Я же сказал. И при ребятах буду. И ребятам прикажу. И Гхой-Итэреми2
скажу.
- Ух ты! Значит, у меня имя будет?
- Будет, если доживём.
- Доживём. Я теперь обязательно доживу. И этого сам на спине до дому
доволоку.
- Без тебя есть, кому его волочь. Это дело ума не требует. Ты лучше
меня держись. Парень ты сообразительный. Я ещё из тебя хорошего шагхрата