"Александр Владимирович Байбородин. Урук-хай, или Путешествие Туда..." - читать интересную книгу автора

Тот, кого назвали этим странным то ли именем, то ли прозвищем, отвесил
шептавшему подзатыльник и показал кулак. Сиплый помахал руками и показал
вниз, на меня. Гхажш присел и принялся меня ощупывать, скользя руками сверху
вниз. Я же мог только смотреть, но в темноте, под развесистой кроной было
плохо видно, тем более что завёрнут я был тоже во что-то тёмное. Только
чувствовались жёсткие ладони, пробегавшие по телу. Ладони добрались до
пояса, подёргали что-то обвитое вокруг него, опустились ниже, но, видимо,
больше ничего не обнаружили. Гхажш поискал ещё вокруг меня и приник, прилип
губами к жёсткой коре дерева.
- Слушай меня, пенёк ходячий, - произнёс он тихим, но отчётливым
шёпотом, - ты его сейчас отпустишь, или, клянусь именем, я тебя на мелкие
щепочки нарублю.
Дерево скрипнуло, зашелестело листвой, хотя даже завалящего ветерка в
этой сырой низине не было. Словно отвечало.
- Да мне наплевать, что ты с ним хочешь сделать, - снова зашептал
Гхажш, обозлённо нажимая на некоторые слова. - Можешь его раздавить, можешь
разорвать, хоть досуха высоси. Но если ты его убьёшь, то мне придётся нового
искать, а это долго и опасно. Ясно тебе? Ты нам мешаешь. А я не люблю тех,
кто нам мешает.
Дерево снова заволновалось, зашелестело. Мне показалось, что даже ветки
у него задвигались.
- Ты мне, пенёк, не угрожай! Я - Гхажш, а это значит - Огонь. Я сам
вспыльчивый. Или мы договоримся, или я тебя на дрова пущу. И всё твоё
потомство тоже.
Дерево шумело кроной, словно в грозу, шаталось, скрипело, дёргало
ветвями, и обвивавший меня корень сжался крепче, так сразу стало трудно
дышать.
- Я тебе уже сказал, мне на его жизнь наплевать. Но если ты его убьёшь,
значит, встанешь поперёк дороги всем нам. И я не шучу. Пока твои дружки до
нас доберутся, ты уже округу освещать будешь, и сырость тебе не поможет: я и
в воде тебя запалить могу, и саму воду тоже. Ты нас знаешь, понадобится - мы
весь лес на угольки переведём, чтобы кого-нибудь из твоих отростков нечаянно
не позабыть. Или отпускай его, или другой разговор будет.
Корень больно сдавил мне рёбра, и дышать стало совсем нечем. Дерево
отчаянно скрипело, моталось из стороны в сторону и махало ветками.
- Ладно, что с тобой, полено, разговаривать, - неожиданно в полный
голос вдруг заявил Гхажш. - Снага, уходим.
Он выпрямился, бесшумно выпорхнул из ножен чёрный кривой клинок,
крякнул два раза по обе стороны от моего пояса. Снага сдёрнул меня с
корневищ, вскинул на спину словно мешок, и мы побежали.
То есть побежали, конечно, они с Гхажшем. А я затрясся на Снагиной
спине, уткнувшись носом в воняющий псиной, обтягивающий её мех. Но можно
было хотя бы дышать. Снага и Гхажш ломились сквозь кустарник, как кабаны, не
разбирая дороги, ломая ветки и хрустя всем, что попадалось под ноги. Позади
нас что-то ухало, скрипело, ворчало и тяжело топало. Ветки склонялись и
хлестали бегущих так, что доставалось даже мне, а уж сколько приходилось на
долю Гхажша и Снаги, я и сказать не могу. Потом хруст под их ногами исчез,
но зато появилось чавканье и хлюпанье, а ещё немного погодя вокруг зашуршали
камыши.
- Стой! - прозвучал одышливый, загнанный голос Гхажша. - Оторвались, в