"Александр Владимирович Байбородин. Урук-хай, или Путешествие Туда..." - читать интересную книгу автора

своих дней. Лишь бы не ощущать рядом двух этих выходцев из ожившего кошмара.
Помянутый кошмар не замедлил явиться, и я упал, как в колодец, в
тягучее липкое забытьё, в котором меня долго ловили мохнатые огромные пауки
с рылами Гху-ургхана и, в конце концов, поймали. И съели. Меня съели.


Глава 3

Второй раз я очнулся от жизнерадостного негромкого рыка Гхажша.
- Просыпайся, Гху-ургхан, хорош храпеть. И дружка нашего зубастого
буди. Я смотрю, он с шагху разомлел совсем. Уходить пора.
- Сволочь ты, Гхажш, - просипел жалобный, почти детский голос
Гху-ургхана, - за трое суток первый раз глаза сомкнул, а ты сразу будить.
- Сразу? Да ты уснул, солнце только всходить начало, а сейчас -
полдень. И пока ты щёки мял, я успел пол-леса обежать и всё болото. Хорошо,
что я его заранее присмотрел, а то где бы мы сейчас были. Урагх с ребятами
на той стороне. Я знак видел. И в лесу никаких вязов: одни клёны да ясени.
Бери малого, и пошли.
- А поесть? Чего сразу бежать? Давай хоть по сухарику съедим. И этого
покормим, тоже, наверное, есть хочет.
- У него ещё вчерашнее не переварилось. Вставай, пока по шее не
получил. Бери его, и пошли.
Надо мной появилось лицо Гху-ургхана. Действительно лицо. При ярком
солнечном свете рылом оно уже не казалось. На буро-зелёной щеке чётко
пропечатались травинки и головка какого-то болотного цветка. Он, похоже,
спал, положив щеку на кочку. Раскосые веки глупо моргали, курносый нос всё
также пошмыгивал, и весь вид у него был как у обиженного ребёнка.
- Вот так всегда, - пожаловался он мне, словно я был ему другом. -
Неделю почти не жрамши, три дня не спамши, по кустам и буеракам наползались,
как мыши. Страху натерпелись. В грязи и воде по шею, и ни пожрать, ни
поспать...
- Жрать и спать - свинячье дело, - всё так же весело прервал его
Гхажш. - Вместе со своими будем и есть, и спать, и всё остальное. Ты готов
или нет?
- Да готов я, готов, - проворчал Гху-ургхан. - Как тебя, крысёныш,
комары-то искусали. Опух весь. Или это с похмелья?
Он взвалил меня на спину. При свете дня оказалось, что весь я целиком,
кроме головы, упрятан в длинный мешок с помочами. И теперь лежал своей
спиной на спине Гху-ургхана, так что смотреть мог только назад да немного по
сторонам. Но позади ничего примечательного не было. Чахлые болотные деревца,
камыш да осока. Мне оставалось только смотреть на яркое небо да на облака на
нём. Но облаков было мало. Лишь изредка попадались перистые разводы в
далёкой вышине. Иногда промелькивали редкие птицы, и я долго провожал их
взглядом. Как бы я хотел крикнуть им, чтобы передали весточку в родной
Хоббитон. Но рот был заткнут противной кожаной затычкой, да и говорить
по-птичьи я не умел.
Гху-ургхан подо мной тяжело вздыхал и чавкал ногами по грязи. Иногда он
что-то бурчал себе под нос и время от времени подкидывал сползающий мешок
повыше. Тогда мне становилось ещё больней и неудобней, чем до этого. Но вряд
ли он задумывался о моих неудобствах. Скорей всего, он думал, как бы не