"Сергей Баландин. Еврейский вопрос - взгляд очевидца изнутри " - читать интересную книгу автора

к иудаизму как к истинной религии. Спросил я, возможно, несколько грубовато,
но не без умысла. Он ответил, что считает иудаизм истиной для евреев. На что
я возразил ему, что истина может быть только для всех или ни для кого. Или
это истина, или это ложь. Если дважды два для китайца - это четыре, то это
истина и для индуса. Следовательно, не может быть специальной еврейской
религии, хотя могут быть национальные религиозные обычаи". Впрочем, тот же
вопрос можно задать любому "религиозному" в Израиле, и его ответ вряд ли
будет существенно отличаться от собеседника отца Александра.
Понятно, что при такой концепции все заповеди и этические императивы
распространяются исключительно на евреев. Когда, например, кто-то напоминает
заповедь: "Возлюби ближнего своего, как самого себя", иудонацисты не
стесняясь, говорят: "Ближний - еврей". Однако если во времена Моисея такая
позиция могла быть оправдана тем, что все евреи держались вместе,
практически знали друг друга в лицо, и проникни в их лагерь чужой, он сразу
же бросился бы в глаза. Но хотелось бы спросить современных евреев, на чем
основывается сегодня ваше чувство близости? На единой вере? - Нет, ибо
таковой в еврействе давно уже не существует. На культуре? Но много ли евреев
имеют хотя бы отдаленное представление о еврейской культуре, не понимает ли
каждый из них под "еврейской культурой" свою собственную культуру,
основанную, в основном, на внешних влияниях? Может быть, близость связана с
кровным родством? - Тоже сомнительно. Но, допустим, что таковое имеется,
разве могут, к примеру, два разлученных в детстве брата через двадцать лет
разлуки узнать друг друга, если им не скажут: это твой брат? Говорят, что
кошка по запаху отличает своих котят от чужих и природный инстинкт
заставляет проявлять заботу о первых. Но по какой воне вы отличаете "своего"
в том же "марокканце", "бухарце" или "тайманце"? ("И обоня воню риз его, и
благослови его, и рече: се воня сына моего, яко воня нивы исполнены, юже
благослови Господь" Быт. 27:27). Что заставляет еврея прилепляеться к своим
соплеменникам, даже в том случае, если они для других отвратительны?
Ну как же не быть антисемитизму, когда антисемит говорит: "еврей не
такой, как я, он сделан из другой материи, поэтому у нас нет и не может быть
с ними ничего общего". Демократ ему возражает: "Нет, что ты, евреи - такие
же люби, как и мы, и вообще все люди братья". Но тут появляется еврей-расист
и говорит: "Нет, господин демократ, евреи - это особый вид человека, поэтому
у нас не будет ничего общего ни с тобой, ни с антисемитом".
Итак, кто же такой еврей? Я думаю, еще не родился такой человек,
который мог бы дать полный ответ на этот вопрос. Александр Бураковский в
своей статье "Антисемитизм, асемитизм и евреи" насчитывает пять формулировок
определения еврейства, и потом дает еще шестую, правда, несколько
идеалистическую и оторванную от реальности: "...Талмуд считает милосердие,
стыдливость и взаимопомощь отличительными признаками евреев, и тот, кто
лишен этих признаков, не может называться евреем. Вот и шестое определение
еврейства". Я же могу дать седьмое определение, и оно, пожалуй,
единственное, которое имеет значение в контексте еврейского вопроса: "Еврей
есть тот, кто называет себя евреем и для кого вопрос "Кто есть еврей?" имеет
жизненно важное значение".

Конфликт на культурной почве

Расцвет национальной идеи (народничество, славянофильство, европейский