"Дмитрий Михайлович Балашов. Отречение (Роман) (Государи московские; 6)" - читать интересную книгу автора

Много работы в дому! И в боярском не меньше, чем в крестьянском. Ибо
надо всех нарядить по работам, надобен за всеми догляд и надо уметь делать
то, что наказываешь и велишь слугам. У хорошей хозяйки вычищены кони,
подметено в хлевах, чистота на дворе. Не сама - слуги! Но встать надобно
на заре, прежде слуг. А в любую свободную минуту и боярские, княжеские ли
жонки сидели за тканьем и вышивкою, и вышивки те до сих пор изумляют в
музеях взоры знатоков. Так вот было во времена героические. До
немцев-управляющих, до ассамблей и томительного дворянского безделья, в
котором многие ли и много ли сил тратили на творение культуры? А детей
воспитывали уже не сами, как встарь, а крепостная мамка да выписанный
из-за границы француз... Но до француза и немца еще у нас пять столетий.
Не позабудем того.
Итак, женитьба сотворяет мужа из вьюноши. Дитя - пока на руках матери
и мамок. В семь (а то и в пять лет!) начинается мужское воспитание.
Отец-охотник семигодовалого сына впервые берет с собою на долгую охоту в
лес; пахарь приучает к труду; боярского сына, совершив постриги, вскоре
садят на коня и дают в руки оружие. Меж отроком и вьюношей такого резкого
рубежа нет.
Вот толстенький десятигодовалый отрок-медвежонок косолапо лезет в
седло. Конь все отступает и отступает, отворачивая от крыльца, и отрок
злится, дергает коня за повод, тащит опять к ступеням. Он еще не умеет,
как другие подростки-сверстники, кошкою по стремени взлетать на спину
коня, хотя сидит в седле уже хорошо. А конь, зная это, не дается, дразнит
подростка.
Иван Вельяминов - высокий, красивый, светлый лицом "муж битвы и
совета", как говорили встарь, - с легкою усмешкой наблюдает старания
княжича. Он уже женат, уже нянчит сыновей, и ему весело следить неумелые
потуги Шуриного первенца, которого владыка Алексий, как ни хлопочет, не
может и доселева посадить на великий стол. Иван легко касается носком
изукрашенного сапога стремени. Взлетает в седло. Не глядючи принимает
поданный стремянным повод. Доезжачие нетерпеливо ждут, горяча коней,
сокольники чередою выезжают из ворот, у каждого на перчатке сокол в
колпачке, и у Мити стоят уже злые слезы в глазах. Он - князь! И как смеет,
как смеет Иван Вельяминов смеяться над ним!
Микула в очередь сбегает с крыльца. Легко, без натуги, подхватывает
Дмитрия и вбрасывает в седло. Княжич, точнее сказать, отрок-князь - ибо он
сейчас самый старший из князей на Москве, даром что правит за него
местоблюститель престола владыка Алексий со старшими боярами, - весь
заливаясь густым детским румянцем, кивком головы благодарит Микулу и
торопится подобрать повода. Стремена его коня подвязаны по росту юного
князя, и, утвердясь в них, Дмитрий твердо осаживает взыгравшего было
жеребца. Сила в руках у мальчика есть, и немалая. "Добрый будет воин!" -
уже сейчас говорят про него.
Микуле за двадцать, но он еще не женат, и это, да к тому и незлобивый
нрав (Микула никогда и ни в чем не величается), сближает его с
отроком-князем, с которым он и в городки играет, и в игру тавлейную, учит
и натягивать лук, и правильно рубить саблей, и в седле сидеть его,
почитай, выучил Микула, а не кто другой.
Вельяминовы всею семьей, точнее, всем родом, не уступая никому,
воспитывают потерявшего отца будущего князя московского. У Алексия отрок