"Дмитрий Михайлович Балашов. Отречение (Роман) (Государи московские; 6)" - читать интересную книгу автора

Волги, поставил своего царя, Авдула. Но в Сарае сидел после тройного
убийства ханов Мурут, или Мурад (Тимур-Ходжа, зарезавший отца и брата, был
вскоре зарезан тоже). А в заволжской степи поднял полки, добиваясь
сарайского престола, Кильдибек, племянник убитого Бердибека. Булгары
захватил Булат- (или Пулад-) Темир, перенявший волжский путь, а на
мордовских землях от Бездежа до Наручади засел Тогай, основавший тут свое
княжество. Итак, на месте волжской державы возникло пять улусов, и только
один из них, русский, поддерживал по-прежнему законную власть в Сарае...
Андрей всю осень болел, отлеживался, приходил в себя. Со страхом
думал порою о делах и судьбе брата, которому уступил великое княжение
владимирское. Впрочем, из Орды передавали, что князь Дмитрий жив и скоро
ладит домой.
Здесь, за стеною лесов, было покамест тихо. Пахарь пахал, купец
торговал, и князь правил. И летописец (усилиями покойного родителя в
Нижнем тоже явилось свое летописание и школа изографов, не без нарочитого
талана повторявших греческие образцы), летописец в посконной долгой рубахе
и грубой шерстяной домодельной свите, подвязавший власы гайтаном - не
падали б на глаза, заносил неспешно в тяжелую книгу старинным отчетистым
полууставом горькую повесть тех лет, не ведая, что через века ото всего, о
чем ныне кричат, толкуют, спорят - в избах, на торгу, в боярских теремах и
в хоромах княжеских, - останут только эти вот его скупые слова полетних
записей в кожаной книге с узорными медными застежками дощатого переплета:
"В лето шесть тыщь восемьсот шестьдесят девятое (отнимем 5508 лет, по
традиции считающихся от "сотворения мирза" и до Христа, и тогда ясно
станет, что Хидырь, на коего так полагался суздальский князь, просидел на
престоле всего лишь чуть более года) поидоша в Орду князи русские, и бысть
при них замятня велика в Орде, убиен бысть Хидырь от сына своего Темерь
Хозя, и взмятеся все Царство: сперва посадили Хыдырева сына большого, и
прибыл на царстве две недели, и они его убили, а потом Ардамелика
посадили, и тот царствовал месяц, и оне его убили, и наседе на царство
Мурут, и яшася за нь князи ордыньские. А Мамай, князь ордынский, осилел с
другую сторону Волги, царь бо у него именем Авдуля, а третий царь в то же
время в Орде вста на них, и творяшесь сын царя Чанибека, именем Килдибек,
и тот такоже дивы многи творяше в них. А Болактемирь Болгары взял и ту
пребываше, отнял бо волжскы путь. А иной князь ордыньскый, Тагай бе имя
ему, и от Бездежа и Наручадь, ту страну отнял себе и ту живяше и
пребываше. Гладу же в них велику належащу и замятню мнозе и нестроению
надолзе пребывающу и не престающе друг на друга восстающе и крамолующе, и
воююще межи собою, ратящеся и убивающеся"...
Андрей читал погодную запись, отмечая про себя, что стараниями
Дионисия Орда тут выглядела совсем уж немощной, когда в покой зашел
знаменитый игумен. Благословив князя, сел в резное кресло. Требовательным
взором оглядел Андрея.
- Великое мужество, князь, оказал ты в деле ратном! - сказал,
помолчал. - Иные дивы творят, почто не взял великое княжение в руце своя?
- И, не давая возразить Андрею, докончил: - Аз же, недостойный, реку:
почто не поведешь русичей ныне, когда погибельное раздрасие одолило
язычников, почто не поведешь на Орду? Тебе реку, - возвысил голос пастырь,
- не брату твоему! Ушкуйники Великого Нова Города дерзают брать города
бесерменские, а вы? Вы, коим надлежит возглавить и повести к одолению на