"Дмитрий Балашов. Воля и власть (Роман) ((Государи московские; #8)" - читать интересную книгу автора

Начались первые белозерские волости. Бледный, с перекошенным ликом
волостель вылезает из боярского жила: <кто, да цьто?!> спрашивать смешно.
Молодцы уже волокут сундуки и укладки, взламывая на ходу. Мелькают в
воздухе шелка и полотна, достаканы и чаши, кованую медь пока берут (потом
будут выкидывать, тяжести ради). Выводят скот из стай, тут же режут
баранов - по селу вой, кто-то охлюпкой пытается удрать, дать весть своим.
Его догоняют, спешивают, награждая увесистыми оплеухами, волокут назад.
Над боярским теремом уже заплясало веселое пламя. С ревом и плачем бабы
волокут что у кого есть из береженого серебра, златокузнь, зернь,
жемчужные очелья и колты, тащат назад по домам выкупленную скотину.
Волостель ползает в ногах, хватает попеременно за сапоги то одного, то
другого, в жутком страхе (вот-вот прирежут и его, и жену!), указывает, где
зарыта скрыня с боярским добром. Молодцы отрывают клад, морщась от жара, и
едва-едва успевают отпрыгнуть с тяжелою, окованной узорным железом скрынею
в руках от рушащихся сверху просквоженных огнем бревен. И - в путь!
Скорей! Не задерживай, знай!
Рать растекается ручейками, бояре с руганью сбивают молодцов в кучу:
<Куды-т! На Белоозере свое возьмем!>
Страшный вал погромов и пожаров катится к белозерским городкам.
Старый берут с-наворопа, арканами оседлав стены, вышибая ворота,
увертываясь за щитами от летящих недружных стрел. Жители бегут или сдаются
на милость. С пленников тут же стаскивают шеломы и брони, отбирают оружие,
что поценней... Скоро и тут ярится по-над стенами, ревет, набирая силу,
жадный огонь. Воеводы там, впереди. Рать, подтягиваясь, обложила новый
городок Белозерский, готовится к приступу.
Низит солнце. Замерли лес и вода, и только багровые сполохи от
догорающих городских костров ходят столбами по бирюзовой недвижной воде
Белого озера. Уже рогатками обносят ворота города - не вылезли бы,
невзначай, в ночной набег! Уже варят убоину. Уже воеводы, на последних
каплях золотого солнца, неслышно опускающегося за лес, объехали город,
указывая, где сооружать примет*, а где попросту заваливать ворота
хворостом, и теперь успокоились до утра, сидят в припутной избе, едят,
скорее жрут, уху со знаменитым белозерским снетком, отрезают ножами
крупные куски печеной свинины. Хозяйка, сцепив зубы, бегает, подает на
стол, тихо бормочет: <Господи, спаси! Спаси и сохрани, Господи!> Молит про
себя, не зарезали бы последнюю, что в хлеву, молочную корову!
Брать города приступом не пришлось. Белозерские князья и пришлые
московские воеводы, добравшиеся сюда в нескольких ста ратных, сметя силы,
порешили сдаться на милость, предложив шестьдесят рублев выкупа кроме
захваченного самими ратными...
Гнали полон, гнали скот, вой стоял по дорогам. Рать лилась ручьями, и
ручьями же растекались окрест пожары и кровь. Разорили Кубену с волостью,
пограбили вологодские Палестины. Ватага, руководимая Дмитрием Иванычем и
Иваном Богданычем <с детьми боярскими>, на лодках и коньми спустилась на
низ, дошла за дневной переход до Галича, разоряя все подряд. Уже под
Галичем, почитай, устроили торг, ибо и судам не поднять было всего
награбленного. Иное попросту топили в реке. Вновь соединясь, войско частью
в насадах и лодьях по Сухоне, частью горою, конями двинулось к Великому
Устюгу, вновь разорив и город, и округу.
Уже колосилась рожь. Короткое северное лето бежало к своему