"Дмитрий Балашов. Степной закат (Святая Русь, часть восьмая) [И]" - читать интересную книгу автора

дотаивало у заборов, мутные воды уносили последний снег с улиц), почти
обезножевшие, отощавшие, с нелепо раздутыми боками, но живые, коровы
достигли родимого двора, и государыня-мать, вышедшая встречать, строго
покачавши головою, оглядывала скотину, - едва не зарыдал напоследях,
сваливаясь с седла. Довел-таки!
- Погоди, мать, - сказал, - не обнимай! Выпариться нам с Гаврилою
нать. Завшивели...
Наталья Никитишна и тому кивнула, как должному, без улыбки.
Отозвалась коротко:
- Топят!
Жизнь, возмущенная круговертью похода, возвращалась в свои привычные
берега.
- Стельные обе?! - спросила-сказала мать.
- Стельные! - ответил Иван, кивая, снимая с себя заботу о животных.
Мать еще раз придирчиво осмотрела коров.
- Выходим! - сказала и, не удержавшись, добавила: - Нам прибыток, а
кому-то разор! Молчи, молчи, слава Вышнему, што привел, а не погубил
дорогою, волкам на снедь!
Выбежали дети. Радостные, полуодетые, наперегонки бросились к отцу.


ГЛАВА ВТОРАЯ

От Детинца на Великий мост перли так, что трещали перила. Изредка
взмывал жалобный крик какого непроворного людина или жонки, притиснутой к
самому краю: "Не утопитя, крещеный!" - и тотчас гас в общем роевом гуле
толпы.
Что там вечевая площадь, где собирались для решения городских дел
"триста золотых поясов"! Отсюда, с высоты Детинца, в узкое башенное окно
видно было, что уже весь торг и все прилегающие улицы полны народом, а
люди все прибывали и прибывали. Неслышные отселе в гудении колоколов
самозванные витии что-то кричали, размахивая руками, с вечевой степени,
верно, звали к немедленному походу под Торжок, в отместье Москве.
Богдан Обакунович, боярин Прусского конца, тысяцкий и воевода
великого города, глядел отсюда, с высоты, покусывая ус, и по лицу его, как
облака в ведренный день, то усмешкою, то хмурью перетекали отражения его
непростых мыслей.
"Мужичье... На конях сидеть не умеют, а туда же, спорить с великим
князем Владимирским! Нос к носу, дак и носа ся лишити придет! Да и как оно
есчо поворотит! Даве, с находом покойного Дмитрия Иваныча, потерпел город,
сильно потерпел! Все пригороды пожгли, двадцать четыре монастыря... Эко!
Да не стало б новой колготы со славлянами, как девять летов назад! Нам
токо и битися на Великом мосту, стойно Ваське Буслаеву! А до дела - три,
пять тыщ молодчов годных наберем, не более того! А московской князь
осильнел! Ни Тверь, ни Рязань, ни Нижний ему не указ! Литвою спасатьсе?
Наримонта призывали... Ноне Патракий Наримонтыч на кормлении в Нове
Городи, а велик ли будет толк? Витовт осильнел, как бы и самого
Василья-князя не съел тем часом... Тогда и Господину Нову Городу конечь!
Охохонюшки...
Есиф Захарьиниць муж добрый, а и ему Нова Города не сдержать! Не пять