"Дмитрий Балашов. Степной закат (Святая Русь, часть восьмая) [И]" - читать интересную книгу автора

А мог и все забрать! Наших-то, московлян, на Волге булгарам да татарам,
однако, они продавали! Ищо тогда, при князе Дмитрии!
- Ты ищо вспомни о доселешних временах...
- И вспомню! Мало они с низовцами резались! А и теперича: нам ли,
Литве ли ся передадут? Князей вона кормленных из Литвы берут, однако!
- На нашей службе будто мало литвинов! На Дону на правом крыле
литовски князи стояли, и татарам не поддались...
Спор, уже дурной, хмельной, возгорался снова.
- Будя! - решительно прервал Иван, понимая, что уступить должен
правый, иначе не кончит никоторый из них. - Будя! Давай выпьем ищо - и
спать!
- Вы тамо литвинку ему добыли! - упрямо бормотал Упырь. - При вас и
слюбились Василий-князь с Витовтовой дочерью!
(Как ему объяснить, что ничего они не могли, не токмо он, но и бояре,
и сам покойный Данило Феофаныч не сумел бы обойти Витовта! Да и не казало
никому в том беды... А может, сумели бы? Может, могли помешать? Дак еще
доказать надобно, что Василий-князь ныне по Витовтовой указке дела
творит!)
- А без верховной власти, как тамо в Новом Городи, - ворчал, утихая,
Упырь, - и все передерутся ныне! Было уже! Князь на князя, а татары
пришли, и нет никого...
"А им, новоторжцам, поддаться Москве, - думал тем часом Иван, с
трудом уложив Пашку спать, - дак и будут тут сидеть московские воеводы. И
мытное, и лодейное, и повозное пойдет отселе великому князю, и уж никаких
там тебе вечевых вольностей... Сам-то я захотел бы того? Ежели б был
новгородцем? Навряд! Ну, а так-то сказать - ни от Орды, ни от Литвы, ни от
немец не отбиться станет, ежели все поврозь, поодинке, значит... Тут Упырь
прав, в этом прав! Власть должна быть одна. И церковная, и княжеская. И
Киприан прав, что требует своего у Господина Нова Города. А только...
Так-то вот ползать, в ногах валяться с разбитою рожей! И чего я сам полез
было в драку с Пашкой, ежели у самого в обозе две грабленые коровы и
конь..."
Мысль тяжело, затрудненно ворочалась в отяжелевшей голове. В конце
концов Иван, стянув сапоги, повалился рядом с Упырем на хозяйскую кровать,
уже ни о чем не думая, даже о том, что сонных их озверевший возчик легко
мог бы прирезать, а сам, с женой и дитями, после того, спасая голову,
дернуть куда-нито в лес...

Новый торг, не дождавшись новгородской помочи, склонился-таки к тому,
чтобы поклониться Москве. От городской господы приезжали послы во главе с
оптовым торговцем Максимом. Внимательноглазый богач, щурясь, озирал стан,
войсковую справу, приметил и походный базар, где продавали жителям
отобранное у них же добро, покивал чему-то своему.
Упырь, стоя в обнимку с Иваном, - намедни мирились, пили хозяйское
пиво, хлопали друг друга по плечам, - фыркнув, пробормотал вполгласа: "Вот
бы с такого-то шубу снять! Весь поход разом оправдаешь!"
Шуба на Максиме, седых бобров, была и верно хороша. Хозяин словно
плыл в ней, цепляя подолом снег. Только на шагу слегка выглядывали носы
узорных, новгородской работы, цветных чеботов, да мерял убитую копытами
снежную дорогу тяжелый, резного рыбьего зуба, посох в руках купца.