"Мэри Бэлоу. Настоящая любовь " - читать интересную книгу автора

теперь это был мужчина, а не мальчик. Широкий в плечах и груди. Узкий в
талии и бедрах. Его темные волосы были гораздо короче, чем в детстве. В
восемнадцать лет у него была непослушная грива, а сейчас волосы, сохранившие
былую густоту и непокорность, были умело подстрижены. Голубые глаза,
казалось, стали еще ярче.
Лицо изменилось. Это уже было тонкое лицо мужчины. Аристократа.
Красивого, сурового, безжалостного. Наверное, улыбка на таком лице
появлялась редко, а скорее всего вообще не появлялась. Это было строгое,
холодное лицо, никогда не выражавшее сильных чувств. В этом человеке ничего
не осталось от большеглазого, смелого, добродушного сорванца, каким он был
двадцать лет назад.
Она ненавидела его так сильно, что даже сама удивлялась. Она ненавидела
его, потому что когда-то любила и вела себя как последняя дура. Потому что
он высокомерно и жестоко показал ей, какая пропасть существует между ними.
Потому что он в ответе за смерть Юрвина. Потому что теперь он пришел
разыгрывать из себя хозяина - именно это злило ее больше всего. Потому что
он граф Уиверн. Потому что он Герейнт Пендерин. Потому что она по-глупому
влюбилась в него в шестнадцать лет и потому что даже тогда - особенно
тогда - любовь приносила страдания. Потому что, хотя она и была готова к его
приходу, ее передник был перепачкан, волосы растрепал ветер, а на рукаве
платья сидела заметная заплата. Потому что ей было уже двадцать шесть.
Она ненавидела его.
- Марджед, - тихо произнес он.
Он раскатисто произнес "эр" в ее имени, как это делали валлийцы. И само
имя произнес правильно. И все же даже по одному слову стала очевидной его
английская выучка. И вообще как он смел обращаться к ней по имени? Она
миссис Эванс для чужих людей, а он был чужак. Хотя, конечно, он ведь граф
Уиверн, а она всего-навсего арендует у него ферму и платит ему ренту вместе
с церковной десятиной. Он ставил ее на место, причем очень решительно, тем,
что зашел во двор без приглашения и обратился к ней по имени.
Что ж, ладно.
Держа спину по-прежнему прямо и вскинув подбородок, она согнула колени
в глубоком книксене, подхватив юбку по бокам.
- Милорд, - произнесла она, намеренно заговорив по-английски, - какая
честь.
Выражение его лица не изменилось. И все же она была уверена, что он
понял - ее покорная почтительность не более чем насмешка.
Он понял, что началось сражение.
Как же она его ненавидела!

***

Он был нежеланным визитером. Об этом говорили ее взгляд и каждый жест.
Неловкий книксен и первые слова, произнесенные по-английски, чего он никак
не ожидал, лишь подтвердили его догадку. До этой секунды он не подозревал,
как сильно надеялся, что она забудет о его глупом поступке десятилетней
давности. А может быть, уже забыла. Наверняка забыла. Просто обстоятельства
изменились. Все-таки прошло десять лет. За эти годы она успела выйти замуж и
овдоветь. А он теперь граф Уиверн. Если она думает, что он изменился, то не
ошиблась.