"Мэри Бэлоу. Просто волшебство ("Школа мисс Мартин" #3)" - читать интересную книгу автора

твердо, не так, как ему того бы хотелось. Тем не менее он научился трезво
оценивать то, чему учили его любящая мать с сестрами, а также отряд строгих
опекунов, и отделять зерна от плевел, отличать важное от того, что для него
неприемлемо.
Пять лет назад они - и опекуны, и в первую очередь мать - серьезно
подвели его. Но в общем и целом - Питер в конце концов это признал - они
дали ему хорошее воспитание. А потому пора перестать упрекать их, а также
жалеть и корить себя. Пришло время стать наконец тем человеком, каким он
хотел стать. Никто, кроме него самого, не сделает этого.
Осознав, что он один в ответе за свою судьбу, Питер испытал большое
облегчение.
Он действительно обещал Рейкрофту пожить с ним в Харфорд-Хаусе после
светского сезона и сдержал бы слово, если б не позавидовал сердечной
атмосфере, царившей в семействе Рейкрофтов, и теплым отношениям, которые они
поддерживали с друзьями и соседями. Это укрепило Питера в его решении, став
наконец полноправным хозяином своего имения, завести в собственном доме
такие же порядки. И он решил сократить свой визит и уже через две недели
отправиться в Сидли-Парк. Близился конец августа, пора сбора урожая. В этом
году Питер хотел встретить это время дома и затем уж остаться там навсегда.
Однако материнское письмо поколебало его намерения. Поразительно, но
события пятилетней давности, судя по всему, мало изменили мать. А может, она
просто пыталась исправить положение единственным известным ей образом. Ведь
ей хотелось видеть сына остепенившимся, женатым человеком, отцом семейства.
Питер не успел ответить Рейкрофту, ибо их разговор прервался появлением
мисс Розамонд Рейкрофт, младшей сестры Джона. Она вошла в зал, розовощекая,
удивительно хорошенькая, с ясными после часовой прогулки глазами - они с
матерью собирали цветы. Питер посмотрел на нее с нежностью и восхищением.
Она чмокнула брата в щеку и с показной обидой повернулась к Питеру. Тот
встал и выдвинул для нее стул.
- Отчего вы ко мне так жестоки? - проговорила она, усаживаясь. - Могли
бы погостить у нас и дольше.
- Вы терзаете мне сердце, - ответил Питер, возвращаясь на свое место. -
Но жесток я отнюдь не с вами. Я жесток к себе. Я даже хочу просить об
одолжении, ибо вы ослепляете меня своей красотой и напрочь лишили бы
аппетита, если б я уже не позавтракал. Покорнейше прошу вас, мисс Рейкрофт,
оставить за мной первый танец на балу.
Обиженная гримаска тотчас слетела с лица Розамонд, и в глазах ее
засверкал юношеский задор.
- Так вы останетесь на бал? - воскликнула она.
- Как мог я устоять перед вами? - Питер прижал руку к сердцу и с
чувством посмотрел на Розамонд. - Ах, зачем вы нынче утром выходили на
свежий воздух, на солнце - ваш цвет лица, и без того восхитительный, стал
еще краше. Вам бы явиться сюда бледной и болезненной, в каких-нибудь старых
обносках. А впрочем, и тогда перед вами невозможно было бы устоять.
Розамонд рассмеялась.
- О! Вы остаетесь! - продолжала радоваться она. - А я, глупая, и впрямь
в обносках. Значит, вы остаетесь? О, я так и знала, что вы просто дразните
нас, объявляя о своем отъезде. Конечно, первый танец непременно ваш. Вы не
представляете себе, лорд Уитлиф, как мало на балах молодых джентльменов. А
многие из тех, что на них бывают, вечер напролет играют в карты или просто