"Мэри Бэлоу. Вифлеемская звезда" - читать интересную книгу автора

Но прежде, чем она нашла удобное положение, чтобы заснуть и отключить
свой ум, дверь гардеробной открылась и закрылась, и она поняла, что, в конце
концов, не будет одинока. Во всяком случае - пока.
И как только он лег на кровать рядом с ней и коснулся лица одной рукой,
чтобы в темноте его губы могли отыскать ее, она поняла, что он больше не
сердится на нее. Она положила руку на его мускулистую грудь и открыла губы
навстречу его страждущему языку.


***

В течение недели до начала рождественских праздников и прибытия гостей,
Эстель чувствовала себя счастливой, занимаясь приготовлениями. Для нее не
было большой проблемой дополнительно ходить по магазинам. Ведь не она мыла
дом сверху донизу и растапливала камины в спальнях, или заменяла постельное
белье и вообще занималась подготовкой комнат к приему временных жителей. И
не она готовила еду и пекла.
Но Эстель отдавала распоряжения миссис Эйнсфорд о распределении комнат
и согласовывала с поваром меню. И за день до приезда своих родителей,
свекрови и нескольких других родственников, она настояла на украшении
гостиной венками падуба, ленточками и связками омелы.
Граф был призван на помощь и, в общем, рисковал исколоть себе все
пальцы до кости. Он выражал недовольство, держа падуб, прикрепляя его и
перемещая, в то время как Эстель стояла посередине комнаты, прижав палец к
подбородку, и давала указания.
Но в его недовольстве не прослеживалось гнева. С той ночи, как они
вернулись с концерта, они больше не ссорились. И Эстель, казалось, была
счастлива, находиться дома, взволнованная ожиданием Рождества. Она часто
улыбалась ему. И Алан грелся в ее улыбках, обманывая себя, что это он, а не
предпраздничное время пробудило их отношения.
- О, бедный Алан, - сказала она со смехом после одного особенно
громкого восклицания, потому что он уколол палец листом падуба. - Как
думаешь, сможешь выжить? Давай я лучше поцелую, если ты спустишься ко мне.
- Я - мученик во имя добра, - сказал он, не оглядываясь через плечо,
иначе он заметил бы ее румянец, когда она поняла, что сказала.
Омелу перемещали раза три, пока та не очутилась на том месте, которое
устраивало Эстель. Это место оказалось не над дверью. По некоторому
размышлению она решила, что все смертельно устанут от целования друг друга,
а Альма - кузина Алана, которой только семнадцать, со всей взбалмошностью,
свойственной ее возрасту, будет весь вечер бегать то в комнату, то из нее. И
не над фортепиано - тогда целовались бы только музицирующие.
- Вот так правильно, - сказала она, стоя под последним местом
размещения омелы - с одной стороны камина. - Идеально! - она улыбнулась
мужу, и он улыбнулся ей в ответ, сцепив руки за спиной. Но он не поцеловал
ее.


***

Эстель всегда находила предлог, чтобы видеть Ники каждый день.