"Оноре Де Бальзак. Покинутая женщина" - читать интересную книгу автора

Гастон с радостной поспешностью придвинул стул. Его взор сиял
счастьем, и г-жа де Босеан невольно опустила глаза в книгу, предаваясь
неизменно новому наслаждению быть источником блаженства для мужчины -
чувство, никогда не покидающее женщину. Гастон верно угадал ее желание.
Женщина всегда благодарна тому, кто понимает логику ее своенравного
сердца, противоречивый с виду ход мыслей, прихотливую стыдливость чувств,
то робких, то смелых, удивительное сочетание кокетства и наивности.
- Сударыня, - тихо произнес Гастон, - вы знаете, в чем мой проступок,
но вам неизвестны мои преступления. О, каким счастьем для меня было...
- Берегитесь, - сказала виконтесса, в знак предостережения поднося
палец к своему носику, и тут же протянула другую руку к шнуру звонка.
Этот прелестный жест, эта грациозная угроза, вероятно, вдруг
пробудили в ней печальные воспоминания, мысли о счастливой жизни, о тех
днях, когда все в ней могло радовать и чаровать, когда счастье оправдывало
любые причуды ее души и наделяло особой привлекательностью самые
незначительные движения. Она нахмурила брови; ее лицо, так мягко
освещенное свечами, приняло мрачное выражение; она серьезно, хотя и не
сурово, посмотрела на г-на де Нюэйля и сказала с глубочайшей убежденностью:
- Все это только смешно! Прошло то время, когда я имела право быть
безрассудно веселой, когда я могла бы посмеяться вместе с вами и принимать
вас без опасений; теперь моя жизнь совсем переменилась, я больше не могу
жить, как мне хочется, я должна обдумывать каждый свой поступок. Каким
чувством вызвано ваше посещение? Любопытством? Тогда я слишком дорого
плачу за ваше мимолетное удовольствие. Ведь не могли же вы страстно
полюбить женщину, если вы никогда ее не видели, а все вокруг только
злословили о ней! Значит, ваши чувства были подсказаны неуважением ко мне,
моей ошибкой, которой суждено было получить широкую огласку.
В досаде она бросила книгу на стол.
- Что же это? - воскликнула она, метнув на Га-стона грозный взгляд. -
Если я раз поддалась слабости, свет думает, что так будет и впредь? Это
чудовищно, унизительно. Быть может, вы явились пожалеть меня? Но вы
слишком молоды, чтобы сочувствовать душевным страданиям. И знайте, сударь,
я уж скорей предпочту презрение, нежели жалость: соболезнования мне не
нужны.
Наступило молчание.
- Итак, вы видите, сударь, - сказала она, приподняв голову и
спокойными, печальными глазами посмотрев на Гастона, - каковы бы ни были
мотивы, которые побудили вас так необдуманно проникнуть в мое уединение,
вы оскорбили меня. Вы слишком молоды, чтобы в душе вашей угасли все добрые
чувства, вы поймете, как недостойно вы поступили; я вас прощаю и говорю с
вами без горечи. Не правда ли, вы больше не придете сюда? Я прошу вас об
этом, а могла бы приказать. Если вы снова посетите меня, весь город
заподозрит здесь любовную историю, - не в вашей и не в моей власти будет
разуверить его, и к моим огорчениям вы добавите еще новое глубокое
огорчение. Надеюсь, вы этого не желаете.
Она замолкла, посмотрев на него с таким неподражаемым достоинством,
что он смутился.
- Я виноват, - ответил он сокрушенно, - но пылкость чувств,
безрассудство, жажда счастья - это и сильные и слабые стороны моего
возраста. Теперь-то я понял, что не должен был добиваться возможности