"Оноре Де Бальзак. Поручение" - читать интересную книгу автора

высокое представление о вашем характере, которое я почерпнул из его слов,
дало мне основание думать, что вы не воспротивитесь выполнению его
предсмертного пожелания. Графиня сможет, если захочет, раскрыть эту тайну,
о которой я обязан молчать.
Услышав столь лестный отзыв о своей особе, граф с приятностью кивнул
головой. Он ответил мне каким-то довольно замысловатым комплиментом и в
заключение предоставил мне свободу действий. Мы вернулись к графине. В это
время звон колокола возвестил о том, что настал час обеда. Граф пригласил
меня отобедать с ними. Жюльетта, увидев нас серьезными и молчаливыми,
украдкой окинула нас взором. Когда же ее муж, к ее удивлению и недоумению,
воспользовался каким-то пустячным предлогом, чтобы оставить нас с нею
вдвоем, она остановилась и метнула в меня одним из тех взглядов, которые
умеют бросать только женщины. В ее взоре было все любопытство, допустимое
для хозяйки дома, которая принимает у себя незнакомца, точно с неба
свалившегося; в нем были все вопросы, вызываемые моей одеждой, молодостью
и выражением моего лица (а они составляли необычайный контраст друг с
другом!); затем - все пренебрежение боготворимой любовницы, в глазах
которой все мужчины - ничто, за исключением одного; в нем были невольные
опасения, боязнь, досада при мысли, что ей придется занимать неожиданного
гостя, в то время как она, очевидно, хотела приберечь для своей любви все
наслаждение одиночества.
Я понял это немое красноречие и ответил на него улыбкой, полной
сострадания и участия. В течение одного мгновения я любовался Жюльеттой;
она стояла во всем блеске своей красоты, озаренная светом безоблачного
дня, среди узкой, обсаженной цветами аллеи. При виде этой восхитительной
картины я не смог удержаться от вздоха.
- Увы, сударыня, я только что совершил очень тяжелое для меня
путешествие, Я предпринял его.., ради вас одной.
- Сударь! - сказала она.
- Я явился к вам от имени того, кто зовет вас Жюльеттой, - продолжал
я. Она побледнела. - Вы сегодня не увидите его.
- Он болен? - тихо спросила она.
- Да, - ответил я. - Не теряйте самообладания, умоляю вас. Он поручил
мне передать вам некоторые касающиеся вас вещи, которые известны лишь вам
и ему, и верьте, что никогда посланный не был более молчалив и предан.
- Что же случилось?
- А если он не любит вас больше?
- О! Это невозможно! - воскликнула она с легкой, не слишком искренней
улыбкой.
Вдруг какой-то трепет пробежал по ее телу, она кинула на меня дикий и
быстрый взгляд, покраснела и сказала:
- Он жив?
Боже! Какое страшное слово! Я был слишком молод, чтобы выдержать то
выражение, с которым оно было сказано, и растерянно смотрел на несчастную
женщину.
- Сударь! Сударь, отвечайте! - воскликнула она.
- Да, сударыня.
- Это правда? О, скажите мне правду, я в силах услышать ее. Скажите!
Эта неизвестность мучительнее всякого горя.
В ответ у меня выступили слезы, так непередаваем был голос,