"Оноре Де Бальзак. Провинциальная муза" - читать интересную книгу автора

лестью своих придворных кавалеров; ей хотелось, чтоб из избирательной урны
было вынуто имя г-на де ла Бодрэ, ибо она поверила в его честолюбие,
когда, трижды побывав в Париже, он всякий раз поднимался ступенькой выше
по социальной лестнице. Но, обратившись однажды к сердцу этого человека,
она увидела, что стучит о камень!.. Бывший податной инспектор, бывший
референдарий, бывший судейский чиновник по принятию прошений, кавалер
Почетного легиона, королевский комиссар был попросту крот, занятый рытьем
своих подземных ходов вокруг какого-то виноградника! Элегическими жалобами
она тронула тогда сердце прокурора, супрефекта и даже г-на Гравье, и все
они еще больше привязались к этой благородной страдалице, потому что она,
как, впрочем, и все женщины, старательно избегала говорить о своих
расчетах и, опять же, как все женщины, не имея возможности наживаться,
порицала всякую наживу.
Дина, истомленная этими внутренними бурями, дожила в неопределенности
до поздней осени 1827 года, когда вдруг разнеслась весть о приобретении
бароном де ла Бодрэ поместья Анзи. Старичок внезапно оживился в порыве
горделивой радости, на несколько месяцев изменившей и настроение его жены;
когда он начал хлопотать об учреждении майората, ей даже почудилось в нем
какое-то величие. Торжествуя, маленький барон восклицал:
- Дина, в один прекрасный день вы будете графиней!
И между супругами состоялось одно из тех внешних примирений, которые
не бывают прочны и столько же утомляют, сколько унижают женщину, видимые
достоинства которой ложны, а скрытые - истинны. Такое странное
противоречие встречается чаще, нежели думают.
Дина, которую делали смешной заблуждения ее ума, обладала высокими
душевными качествами, но обстоятельства не давали повода проявиться этой
редкой нравственной силе, а ум ее под влиянием провинциальной жизни все
больше разменивался на мелкую монету, и к тому же фальшивую. По закону
противоположности, г-н де ла Бодра, бессильный, бездушный и неумный,
спокойно следуя раз принятой линии поведения, отступить от которой ему не
позволяла его хилость, должен был в свое время показать себя человеком
большого характера.
Это был первый, длившийся шесть лет, период их супружеской жизни; за
это время Дина - увы! - стала провинциалкой. В Париже есть всякого рода
женщины: есть герцогини и жены финансистов, посланницы и жены консулов,
жены нынешних министров и жены бывших министров, есть светская женщина с
правого берега Сены и светская женщина с левого ее берега; но в провинции
есть только одна женщина, и эта бедная женщина - провинциалка. Это
наблюдение указывает на одну из глубоких язв нашего современного общества.
Запомним хорошенько! Франция в девятнадцатом веке разделена на две большие
зоны: Париж и провинцию - провинцию, завидующую Парижу, и Париж,
вспоминающий о провинции только, когда ему нужны деньги. Некогда Париж был
первым из городов провинции, а двор первенствовал над городом, ныне весь
Париж - двор, а вся провинция - город. Как бы блистательна, как бы
прекрасна и сильна ни была при своем вступлении в жизнь девушка,
родившаяся в каком-либо департаменте, но если она, подобно Дине Пьедефер,
выходит замуж в провинции и там остается жить, - она вскоре делается
провинциалкой. Несмотря на ее твердую решимость не поддаваться пошлости,
убожество мысли, равнодушие к одежде, сорняк грубости заглушают священный
огонек, теплящийся в этой свежей душе, и все кончено: прекрасное растение