"Оноре де Бальзак. Альбер Саварюс" - читать интересную книгу автора

Франческа кивнула головой с довольным видом.
- Итак, сударь, вы принимаете мои условия?
- Да, - сказал Родольф. - Я понимаю, что желание любить не может
исчезнуть из страстной и богато одаренной женской души, но чувство долга
заставляет вас подавить это стремление. Ах, Франческа! В моем возрасте
любить и быть любимым такой дивной, такой царственно прекрасной женщиной,
как вы, - разве это не значит видеть все мои мечты сбывшимися? Любить вас
той любовью, какою вы хотите, - разве это не значит быть застрахованным от
Всяких сумасбродств? Разве это не значит отдаться всецело благородной
страсти, которою потом можно будет гордиться, страсти, оставляющей такие
чудные воспоминания! Если бы вы знали, какую новую прелесть, какую
поэтичность приобрели для меня благодаря вам эти горы - и Пилат, и Риги, и
это чудесное озеро...
- Я хочу это знать, - сказала она с чуть лукавым простодушием
итальянки.
- - Знайте же, что эти дни всегда будут сиять в моей памяти, подобно
бриллианту в диадеме королевы.
Вместо ответа Франческа положила свою руку на руку Родольфа.
- О дорогая, скажите: вы никогда не любили?
- Никогда!
- И вы позволите мне любить вас благородной любовью, ожидая, пока волею
судьбы вы не станете моей?
Франческа слегка кивнула головой. Две крупные слезы скатились по щекам
Родольфа.
- Что с вами? - спросила итальянка, на миг утратив свой царственный
вид.
- У меня уже нет матери, и я не могу сказать ей, как я счастлив... Она
покинула наш мир, не увидев того, что облегчило бы ее агонию...
- Чего же именно?
- Что ее любовь ко мне заменила другая, равная любовь.
- Povero mio! - воскликнула растроганная Франческа. - Поверьте мне, -
продолжала она, помолчав, - когда женщина знает, что она для любящего - все
на свете, что он одинок, лишен семьи, что у него в сердце нет ничего, кроме
любви к ней, и он целиком, весь ей принадлежит, - это большое счастье,
побуждающее к верности.
После такого разговора сердца влюбленных объемлет дивный покой,
глубочайший душевный мир. Любовь нуждается в уверенности; такая уверенность
присуща религиозному чувству, когда человек твердо знает, что бог ему
воздаст. Только при таком сходстве с любовью к богу приобретает уверенность
и земная любовь. Нужно самому испытать блаженство этих единственных в жизни
минут, чтобы постичь его; оно не возвращается, как не возвращаются волнения
юности. Верить женщине, сделать ее земным божеством, основой своей жизни,
сокровенным предметом всех помыслов! Разве это не все равно, что родиться
вторично? К любви юноши примешивается тогда частичка той любви, какую он
питает к матери.
Некоторое время Родольф и Франческа хранили полное молчание,
обмениваясь лишь взглядами, полными глубокого значения. Они без слов
понимали друг друга, и красота окружающей природы, воспринятая их сердцами,
помогала им навсегда запечатлеть в памяти даже самые мимолетные переживания
этого часа, единственного в своем роде. Поведение Франчески было благородно,