"Оноре де Бальзак. Альбер Саварюс" - читать интересную книгу автора

товарища, который мог бы до известной степени заменить ее Родольфу, если, на
беду, ее не станет. Еще красивая в сорок три года, мать Родольфа внушила
Леопольду глубокое чувство. Это обстоятельство еще теснее сближало молодых
людей.
Итак, Леопольд, хорошо знающий Родольфа, нимало не удивился, что
последний из-за одного взгляда, брошенного на верхний этаж какого-то дома,
решил остановиться в этом местечке и отказался от задуманной поездки на
Сен-Готард. Пока в трактире "Лебедь" приготовляли завтрак, друзья обошли
деревню, расположенную по соседству с красивым новеньким домиком. Гуляя и
разговаривая с жителями, Родольф нашел дом, принадлежавший людям среднего
достатка, где его согласились взять на пансион, как это обычно принято в
Швейцарии. Ему предложили комнату, откуда были видны озеро, горы и
открывался великолепный ландшафт одного из чудесных уголков, так восхищающих
посетителей Фирвальдштетского озера. От того домика, где Родольф заметил
прекрасную незнакомку, его новое жилище отделялось лишь перекрестком и
небольшой пристанью.
За сто франков в месяц Родольф был избавлен от необходимости думать о
нуждах повседневной жизни. Но супруги Штопфер, принимая во внимание
предполагаемые расходы, попросили заплатить им за три месяца вперед.
Поскребите любого швейцарца, и он окажется ростовщиком. После завтрака
Родольф тотчас же принялся устраиваться на новом месте, отнес в свою комнату
вещи, взятые для поездки на Сен-Готард, и проводил Леопольда, решившего для
порядка совершить эту поездку и за Родольфа и за себя.
Когда лодка Леопольда скрылась из глаз, Родольф, сидя на прибрежном
утесе, стал разглядывать домик в надежде увидеть незнакомку. Увы, ему
пришлось вернуться, не обнаружив там никаких признаков жизни. За обедом он
стал расспрашивать Штопфера, бывшего невшательского бочара, об окрестностях
и в конце концов выведал все, что ему хотелось узнать. Этому помогла
болтливость хозяев, которые наговорили ему с три короба, не заставляя себя
просить.
Незнакомку звали Фанни Ловлас, или, правильнее, Ловлес. Есть такой
старинный род в Англии, но образ Ловласа, созданный Ричардсоном, прославил
это имя в ущерб всякой другой известности. Мисс Ловлес поселилась на озере
из-за нездоровья отца; врачи рекомендовали ему мягкий климат Люцернского
кантона. Эти двое англичан прибыли в сопровождении только одной служанки,
четырнадцатилетней немой девушки, очень привязанной к мисс Фанни и преданно
служившей ей; минувшей осенью они заключили договор с четой Бергманов.
Бергман-муж был прежде главным садовником у графа Борромео, в имениях
последнего на Isola Bella и Isola Madre на Лаго-Маджоре. Эти швейцарцы, получавшие около тысячи экю дохода,
сдали Ловлесам на три года весь верхний этаж своего дома за двести франков в
год. Отец Фанни, дряхлый, чуть не девяностолетний старец, редко выходил из
дому. Его дочь зарабатывала на жизнь переводами английских романов и сама,
как говорили, писала книги. Ловлесы были слишком бедны, чтобы позволить себе
много тратить, поэтому они не могли нанимать ни лодку для прогулок по озеру,
ни лошадей, ни проводников для осмотра окрестностей. Бедность, влекущая
подобные лишения, вызывает у швейцарцев тем больше сочувствия, что они
теряют при этом возможность поживиться. Служившая в доме кухарка готовила
пищу для всех трех англичан; они платили за пансион сто франков в месяц. Но
все в Ркерсо были уверены, что именем кухарки прикрывались сами хозяева,
желавшие, несмотря на свойственные им буржуазные претензии, извлечь выгоду