"Оноре де Бальзак. Альбер Саварюс" - читать интересную книгу автора

гораздо моложе, чем я представлял себе, ожидая его. Он вышел ко мне в халате
из черной мериносовой ткани, подпоясанном красным шнурком, в красных туфлях,
в красном фланелевом жилете и красной же ермолке.
- Одежда дьявола! - воскликнула баронесса.
- Да, - сказал аббат. - И у него необычное лицо: черные, кое-где
подернутые сединой волосы, как у святых Петра и Павла на картинах,
ниспадающие густыми и блестящими прядями, но жесткие, точно конские; шея
белая и круглая, как у женщины; великолепный лоб, прорезанный той мощной
складкой, какую оставляют на челе незаурядных людей грандиозные планы,
великие мысли и глубокие размышления; крупный нос, впалые щеки,
изборожденные морщинами, следами пережитых страданий; сардонически
улыбающийся рот, небольшой круглый подбородок; гусиные лапки на висках,
пламенные, глубоко сидящие глаза, вращающиеся в своих впадинах, словно
огненные шары; но, несмотря на эти признаки чрезвычайной страстности, у него
спокойный вид, говорящий о глубокой покорности судьбе. Голос мягкий, но
проникновенный, поразивший меня еще в суде своей гибкостью, настоящий голос
оратора, то искренний, то лукавый и вкрадчивый; когда нужно - громогласный,
а когда нужно - с оттенком язвительного сарказма. Альбер Саварон среднего
роста, ни толст, ни худ, руки у него, как у прелата. Когда я пришел к нему
вторично, он принял меня в другой комнате, смежной с библиотекой, и
улыбнулся, видя, что я с удивлением смотрю на убогий комод, скверный ковер,
постель, простую, как у школьника, и коленкоровые занавески на окнах.
Адвокат вышел из кабинета, куда никто не допускается, как сказал мне Жером;
даже он туда не входит, ограничиваясь стуком в дверь. Господин Саварон при
мне сам запер эту дверь на ключ. Во время моего третьего визита он завтракал
в библиотеке; трапеза его была весьма скромной. На этот раз, так как он
потратил всю ночь на изучение наших бумаг и со мной был другой наш
поверенный, нам пришлось провести много времени вместе; благодаря тому, что
милейший господин Жирарде многоречив, я мог позволить себе присмотреться к
новому адвокату. Поистине, это человек необыкновенный. Не одна тайна
скрывается за чертами его лица, похожими на маску, наводящими страх и в то
же время мягкими, округленными и вместе с тем резкими, выражающими и
покорность и нетерпение. Он показался мне немного сутулым, как люди, у
которых на душе тяжесть.
- Зачем же столь талантливый адвокат покинул Париж? - спросила красивая
г-жа де Шавонкур. - С какими намерениями он приехал в Безансон? Разве ему не
говорили, как мало у посторонних здесь шансов на успех? Его услугами
воспользуются, но сами безансонцы не сделают ему никаких одолжений. Почему,
приехав сюда, он палец о палец не ударил, чтобы выдвинуться, и его узнали
только благодаря прихоти председателя суда?
- После того, как я внимательно рассмотрел его необычное лицо, -
продолжал аббат де Грансей, пристально взглянув на задавшую этот вопрос и
давая тем самым понять, что он кое о чем умалчивает, - и особенно после
того, как я услышал сегодня утром его спор с одним из светил парижской
адвокатуры, - я пришел к убеждению, что этот человек - ему должно быть лет
тридцать пять - в будущем заставит говорить о себе.
- Хватит о нем! Процесс выигран, и вы ему заплатили за это, - сказала
г-жа де Ватвиль, косясь на дочь, не спускавшую глаз с главного викария все
время, пока тот рассказывал.
Беседа приняла другой оборот, и об Альбере Савароне речь больше не