"Оноре де Бальзак. Альбер Саварюс" - читать интересную книгу автора

заходила.
В портрете, который был нарисован умнейшим из главных викариев епархии,
Розали ощутила тем больше романтической привлекательности, что здесь и в
самом деле была какая-то тайна. Впервые в жизни она встретилась с чем-то
замечательным, необыкновенным, что всегда притягивает молодое воображение и
влечет к себе любопытство, столь сильное в возрасте Розали. Каким идеальным
мужчиной казался ей этот Альбер, задумчивый, страдающий, красноречивый,
трудолюбивый, особенно когда мадемуазель де Ватвиль сравнивала его с
толстым, полнощеким графом, который чуть не лопался от здоровья, сыпал
комплиментами, осмеливался говорить об изяществе в великолепном доме
старинного рода графов де Рюптов! Ей приходилось сносить из-за Амедея и
выговоры и брань, к тому же она слишком хорошо его знала, а этот Альбер
Саварон был сплошной загадкой.
- Альбер Саварон де Саварюс! - повторяла она про себя. Видеть его,
взглянуть на него! Таково было первое желание девушки, до сих пор не
испытавшей никаких желаний. В ее памяти, в ее сердце, в ее воображении вновь
мелькало все сказанное аббатом де Грансей, что ни одно из его слов не
пропало даром.
"Красивый лоб, - думала Розали, рассматривая лбы сидевших за столом
мужчин. - А тут нет ни одного красивого! Лоб г-на де Сула слишком выпукл,
лоб г-на де Грансей красив, но ведь аббату семьдесят лет, он лыс, и трудно
сказать, где его лоб кончается".
- Что с вами, Розали? Вы ничего не едите.
- Мне не хочется есть, маменька!
"Руки, как у прелата... - продолжала девушка про себя. - Не помню,
какие руки у нашего славного архиепископа, а ведь он меня конфирмировал..."
Наконец, блуждая в лабиринте своих мыслей, Розали вспомнила, что как-то
раз, проснувшись ночью, видела с постели освещенное окно, блестевшее сквозь
деревья двух смежных садов.
"Значит, это был свет в его окне, - подумала она. - Я могу его увидеть!
Я увижу его!"
- Господин де Грансей, закончен ли уже процесс капитула? - внезапно
спросила Розали у главного викария, воспользовавшись минутой молчания.
Баронесса обменялась быстрым взглядом со старым аббатом.
- Что вам за дело до этого, дитя мое? - обратилась она к дочери с такой
притворной мягкостью, что та решила с тех пор соблюдать большую
осторожность.
- Приговор можно обжаловать, но наши противники едва ли решатся на это,
- ответил аббат.
- Я бы никогда не подумала, что Розали может в продолжение всего обеда
размышлять о процессе, - заметила г-жа де Ватвиль.
- Я тоже, - сказала Розали с мечтательным видом, вызвавшим общий смех.
- Но господин де Грансей так много об этом говорил, что я заинтересовалась.
Нет ничего проще!
Все встали из-за стола, и общество вернулось в гостиную.
Весь вечер Розали прислушивалась к беседе, надеясь, что еще будут
говорить об Альбере Савароне; но, хотя каждый новый гость обращался к
аббату, поздравляя его с выигрышем процесса, о поверенном не упоминали, речь
о нем больше не заходила.
Мадемуазель де Ватвиль с нетерпением ожидала прихода ночи. Она решила