"Оноре де Бальзак. Поиски Абсолюта" - читать интересную книгу автора

проявляться во всем. Но в день бала, под вечер, пришел двадцать девятый
бюллетень, и распространились известия о поражениях, нанесенных великой
армии в России, и о катастрофе на Березине. Глубокая и подлинная печаль
охватила граждан города Дуэ, которые из чувства патриотизма единодушно
отказались танцевать. Среди писем, пришедших в Дуэ из Польши, было одно на
имя Валтасара. Г-н Вежховня, умирая в Дрездене,- как он писал,- от раны,
полученной в одном из последних сражений, пожелал передать в наследство
тому, кто оказал ему гостеприимство, некоторые свои мысли касательно
Абсолюта, скопившиеся у него со времени их встречи. Письмо погрузило Клааса
в глубокую задумчивость, которая могла бы сделать честь его патриотизму, но
жена его не обманулась. Для нее праздник стал вдвойне трауром. На вечернем
приеме, которым напоследок блеснул дом Клаасов, лежал поэтому отпечаток
мрачной грусти, несмотря на все великолепие, несмотря на собрание редкостей,
скопленное шестью поколениями - причем каждое предавалось своей особой
мании,- а теперь восхищавшее жителей Дуэ в последний раз.
Царицей дня была Маргарита, ей пошел семнадцатый год, и родители ввели
ее в свет. Она привлекла все взгляды крайней безыскусственностью, девичьей
чистотой и особенно тем, что весь облик ее был в полной гармонии с самим
домом. То была юная фламандская девушка, какою изображали ее
художники-фламандцы: приятно округлое, свежее личико, каштановые волосы,
гладко причесанные и разделенные пробором, глаза серые с зелеными искорками,
прекрасные плечи и не вредившая красоте полнота; вид застенчивый, но на
высоком и гладком лбу - решимость, скрывавшаяся под внешним спокойствием и
мягкостью. Не выказывая печали и меланхолии, она, невидимому, мало склонна
была и к веселости. Рассудительность, любовь к порядку, чувства долга - три
главные свойства фламандского характера - одухотворяли лицо, по первому
впечатлению холодное, но привлекавшее взор некоей нежностью контуров и
спокойным достоинством, несшим в себе залог семейного счастья. По
странности, еще не объясненной физиологами, дочь не унаследовала ни одной
черты ни от матери, ни от отца, но в ней как будто ожила бабка с материнской
стороны, та Конинкс из Брюгге, чей портрет благоговейно хранился и мог
свидетельствовать об этом сходстве.
Ужин придал празднику некоторое оживление. Если военные неудачи не
позволяли развлекаться танцами, то всякий полагал, что они не должны портить
аппетита. После ужина патриоты быстро удалились. Безразличные остались
вместе с игроками и несколькими друзьями Клааса; но мало-помалу дом, столь
блестяще освещенный, где толпилась вся знать Дуэ, погрузился в молчание; к
часу ночи галерея опустела, постепенно в комнатах погасал свет. Наконец и
внутренний двор, некоторое время такой шумный и ярко освещенный, стал вновь
темным и мрачным - пророческий образ будущего, ожидавшего семью. Когда
Клаасы вернулись в свои комнаты, Валтасар дал жене прочесть письмо поляка,
она вернула его печальным жестом: она предвидела будущее.
Действительно, с этого дня Валтасар плохо скрывал томившую его скорбь и
скуку. По утрам, после семейного завтрака, он некоторое время играл в зале с
сыном Жаном, беседовал с дочерьми, которые занимались шитьем, вышиваньем или
плетеньем кружев; но вскоре он утомлялся этими играми и беседами и,
казалось, принимал в них участие лишь по обязанности. Когда жена, одевшись,
опять сходила вниз, она всегда заставала его по-прежнему сидящим в кресле
напротив Маргариты и Фелиции, совершенно безразличным к надоедливому стуку
их коклюшек. Когда получалась газета, он медленно ее читал, подобно