"Оноре де Бальзак. Поиски Абсолюта" - читать интересную книгу автора

тем же воздухом,- Лемюлькинье проникся к своему господину суеверным
чувством, в котором к страху и восхищению примешивался и эгоизм. Лаборатория
стала для него тем же, чем бывает для простого народа лотерейное
бюро,- организованною надеждой. Каждый вечер он ложился с одной и той же
мыслью: "Завтра, быть может, мы будем купаться в золоте". И наутро он
просыпался с верою, такой же живой, как накануне. Его имя указывало на
вполне фламандское происхождение. Когда-то простолюдины именовались просто
по кличкам, произошедшим от их профессии или места рождения, от их
физических особенностей или душевных качеств. Прозвище становилось фамилией
в семьях, которыми они обзаводились, выйдя на волю. Во Фландрии торговца
льняными нитками называли "лемюлькинье"; такой, вероятно, и была профессия
того предка, который, выйдя из крепостного состояния, стал горожанином, что
впоследствии не помешало внуку торговца нитками из-за каких-то неудач
вернуться к крепостному состоянию, с той только разницей, что он получал
жалованье. История Фландрии, ее пряжи и ее торговли вкратце заключалась,
таким образом, в этом старом слуге, которого ради благозвучия часто звали
просто "Мюлькинье". Его характер и внешность были не лишены оригинальности.
Широкое и длинное лицо, имевшее форму треугольника, испещряли следы оспы,
которая, оставив на нем множество белых и блестящих рубцов, придала ему
фантастический вид. Худой и высокий, он ступал важно и таинственно. Глазки,
того же желтоватого цвета, как и его гладкий парик, никогда прямо не
смотрели. Таким образом, и внешность его вполне соответствовала вызываемому
им чувству любопытства. Выполняемые им обязанности препаратора, посвященного
в тайны своего господина, о работах которого он упорно молчал, придавали ему
отпечаток чего-то колдовского. Когда он проходил по Парижской улице,
обыватели провожали его любопытным и боязливым взглядом, ибо ответы,
которыми он иногда удостаивал их, были похожи на изречения Сивиллы и таили в
себе намеки на сокровища. Гордый сознанием, что хозяин без него не может
обойтись, он командовал другими слугами, был довольно придирчив и, пользуясь
своей властью, добивался разного рода льгот, делавших его почти что хозяином
в доме. В противоположность всем фламандским слугам, которые чрезвычайно
привязаны к семье своих хозяев, он любил только Валтасара. Какая бы печаль
ни удручала г-жу Клаас, какое бы приятное событие ни происходило в доме,
Лемюлькинье ел хлеб с маслом и пил пиво, сохраняя обычную свою флегму.
После обеда г-жа Клаас предложила пить кофе перед клумбой тюльпанов,
расположенной посредине сада. Глиняные горшки с тюльпанами, названия которых
были выбиты на шиферных дощечках, врыты были в землю таким образом, что
составляли пирамиду; на вершине ее рома разновидность тюльпана "драконова
пасть", которая имелась только у Валтасара. Этот цветок, носивший название
tulipa Claesiana [Тюльпан Клааса (лат.)], соединял в себе семь цветов, и его
длинные вырезные лепестки казались позолоченными по краям. Отец Валтасара,
не раз отказывавшийся продать тюльпан даже за десять тысяч флоринов,
принимал такие меры предосторожности против похищения хотя бы одного из его
семян, что держал цветок в зале, любуясь им нередко целыми днями. Стебель у
тюльпана был высокий, совершенно прямой, крепкий, восхитительного зеленого
цвета; пропорции растения соответствовали чашечке, отличавшейся яркой
чистотой красок, которая придавала когда-то такую большую ценность этим
пышным цветам.
- Да здесь тюльпанов на целых тридцать - сорок тысяч франков,- сказал
нотариус, поглядывая то на кузину, то на клумбу, отливавшую тысячей красок.