"Оноре де Бальзак. Прославленный Годиссар" - читать интересную книгу автора

люди, намучаешься, прежде чем они запоют у тебя на новый лад! Пока я сделал
всего шестьдесят два "Движения"! И это за весь мой путь, на сотню меньше,
нежели шалей Терно в одном городе. Чертовы республиканцы никак не желают
подписываться. Беседуешь с ними, они беседуют с тобой, разделяют твои
взгляды, кажется,- вот-вот, уже договорились, что пора свергнуть все на
свете, воображаешь, что хоть один подпишется! Черта с два! Если у него есть
клочок земли, чтобы вырастить дюжину кочанов капусты, или лесок, где дерева
хватит разве только на зубочистку,- так он сразу же начинает болтать об
упрочении собственности, о налогах, дох одах, возмещениях, о разном вздоре,
и я только зря трачу время и красноречие на разговоры о патриотизме.
Никудышное дело! Чаще всего "Движение" не движется. Я пишу об этом и моим
доверителям. Меня это огорчает ввиду моих убеждений. Для "Земного шара"
нужен другой народ. Начнешь говорить о новых учениях людям, которые как
будто могут клюнуть на эту удочку, а они смотрят на тебя так, словно ты
предлагаешь им сжечь собственные их дома. Уж я им твержу, твержу, что в этом
будущее, правильно понятая выгода, что тут ничего не пропадет; что пора
человеку прекратить эксплуатировать человека, а женщине пора перестать быть
рабой, что надо добиться торжества великих провиденциальных идей и более
разумного устройства общественного порядка, ну, словом, пускаю в ход весь
запас моего потрясающего красноречия... Не тут-то было! Стоит мне раскрыть
эти мысли, провинциалы закрывают свои шкафы, словно я собираюсь их
обокрасть, и выставляют меня за дверь. До чего же они глупы! "Земной шар"
провалился. Я им тогда же еще говорил: "Вы слишком прогрессивны. Вы идете
вперед, это хорошо, но нужны результаты, провинция любит результаты!" Все же
я сделал сто "Земных шаров", а, принимая во внимание, что здешние
деревенские башки никак не продолбишь,- это просто чудо. Я им наобещал
столько всякой всячины, что, ей-богу, не знаю, как мои шары, шарики, шаруны,
шаристы все это выполнят; но так как они мне сказали, что устроят мир на
новый лад, гораздо лучше, чем теперь, то я опережаю события и проповедую -
во имя десяти франков с подписчика. Один фермер из-за названья "Земной шар"
решил, что речь идет о земле,- вот он у меня на один "Земной шар" и налетел.
Этот клюнет уж наверняка, у него крутой лоб, а все, у кого крутые
лбы,-идеологи. Ах, то ли дело "Дети"! От Парижа до Блуа я сделал две тысячи
"Детей". Замечательное дельце! Тут много слов не требуется. Показываешь
матери картиночку тайком от ребенка, но так, чтобы ребенку обязательно
захотелось на нее посмотреть; ну, ребенок, конечно, на нее посмотрит и
начнет тянуть маму за платье, пока не выклянчит себе журнала, ведь у папы
есть свой журнал. Мамино платье стоит двадцать франков, она не хочет, чтобы
малыш его разорвал; а журнал стоит всего шесть франков,есть расчет, вот вам
и готова подписка! Замечательная штука, это же реальная потребность, ее
место между вареньем и картинкой - двумя вечными потребностями детей. Ну и
разбойники дети пошли: уже читают! Здесь, за табльдотом, я повздорил из-за
газет и убеждений.
Я спокойно завтракал, сидя рядом с господином в серой шляпе, читавшим
"Деба". Я подумал: "Вот когда надо бы испытать свое парламентское
красноречие. Этот человек - приверженец королевского дома, попробуем-ка его
обойти. Такая победа блестяще доказала бы мои министерские таланты". И вот я
принимаюсь за работу. Начал с расхваливания его газеты,- издалека повел
дело, верно ведь! Но мало-помалу я беру верх над собеседником, пуская в ход
высокопарные фразы, замысловатые рассуждения - одним словом, все свои