"Оноре де Бальзак. Прославленный Годиссар" - читать интересную книгу автора

знаменитые эффекты. Меня слушали все, а один человек, у которого в усах было
что-то от июльских событий, готов уже был клюнуть на "Движение". И дернула
же меня нелегкая отпустить слово "дурак". И тут-то эта монархистская шляпа,
эта серая шляпа,- кстати сказать, шляпа скверная - лионская, полушелк -
полубумага,- как закусит удила, как рассвирепеет. Я сразу принимаю
величественный вид,- представляешь себе? И говорю: "Черт возьми, милостивый
государь, да вы чудак! Если вы недовольны мною, я согласен дать вам
удовлетворение. В Июле я дрался".- "Хоть я отец семейства,- отвечает он,- но
и я готов..." - "Как, сударь, вы отец семейства! - восклицаю я.- Может, у
вас и детки есть?" - "Да, сударь".- "Лет одиннадцати?" - "Примерно".- "Ну
так вот, сударь, вскоре выйдет "Журнал для детей": шесть франков в год, один
номер в месяц, в два столбца, составленный литературными светилами,
прекрасно изданный; плотная бумага, гравюры, исполненные метким карандашом
наших лучших художников, настоящие индийские рисунки с не выцветающими
красками". Затем я даю залп из всех орудий. Отец потрясен! Ссора закончилась
подпиской.
"Только Годиссар способен на подобные фокусы", говорил тщедушный Ламар
долговязому дурню Бюло, рассказывая об этой сцене в кафе.
Завтра я уезжаю в Амбуаз. Амбуаз я обработаю за два дня и напишу тебе
уже из Тура, где попытаюсь померяться силами с деревней самой тупой в
рассуждении ума и коммерции. Но, не будь я Годиссаром, мы их одолеем!
Одолеем! Прощай, цыпочка! Люби меня попрежнему, будь мне верна. Что там ни
говори, а верность - одна из добродетелей свободной женщины. А кто тебя
целует в глазки?
До гроба твой Феликс.

Спустя пять дней Годиссар покинул утром гостиницу "Фазан", где проживал
во время своего пребывания в Туре, и отправился в Вувре, богатый и
населенный округ, ибо полагал возможным извлечь выгоду из умонастроения
тамошних жителей. Он ехал рысцой вдоль плотины, столько же думая о том, что
будет говорить, сколько актер, уже сто раз сыгравший ту же роль.
Прославленный Годиссар ехал, беззаботно любуясь окрестностями, и продвигался
вперед, не подозревая, что в веселых долинах Вувре найдет свою гибель его
коммерческая непогрешимость.
Здесь необходимо дать некоторые сведения относительно склада ума
жителей Турени. Общительный, лукавый, насмешливый, иронический ум, которым
пропитана каждая страница творения Рабле, точно выражает туренский склад
ума - ума острого, изысканного, каким и полагается ему быть в том краю, где
так долго находился двор французских королей; ума пламенного,
художественного, поэтического, сладострастного, но чьи первоначальные порывы
быстро остывают. Мягкость воздуха, прелесть климата, известная легкость
жизни и добродушие Нравов скоро притупляют здесь восприимчивость к
искусству, сужают даже самое широкое сердце, разъедают самую настойчивую
волю. Пересадите туренца в другое место, и его природные дарования
разовьются и породят великих людей - как это доказали в самых различных
сферах деятельности Рабле и Санблансе, печатник Плантен и Декарт; Бусико,
этот Наполеон своего времени, и Пинегрие, который расписал большинство
витражей в соборах, затем Вервиль и Курье. Таким образом, туренец, столь
выдающийся вне дома, у себя предается блаженной лени, как индеец,
растянувшийся на цыновке, или турок, возлежащий на диване. Он изощряется в