"Оноре де Бальзак. Луи Ламбер" - читать интересную книгу автора

неба. Почему ты хочешь, чтобы наше счастье, не похожее ни на чье другое,
подчинялось законам света? Но я слишком люблю все бесконечные проявления
твоей стыдливости, твою религиозность, твои суеверия и готов подчиниться
любому мельчайшему твоему капризу. Все, что ты делаешь, должно быть
прекрасно; нет ничего чище твоей мысли, красивей твоего лица, где отражается
божественная душа. Я буду ждать твоего письма, а затем пойду навстречу
сладостному мгновению, которое ты мне подаришь. Если бы ты знала, как я
начинаю трепетать, едва завижу башенки, окаймленные светом луны, нашей
подруги, нашей единственной наперсницы!

IV

Прощай, слава, прощай, будущее, прощай, жизнь, о которой я мечтал.
Теперь, моя возлюбленная, вся моя слава в том, чтобы принадлежать тебе, быть
достойным тебя; мое будущее - только в надежде видеть тебя; а разве моя
жизнь не в том, чтобы быть у твоих ног, засыпать под твоим взглядом, дышать
полной грудью в небесах, которые ты мне открыла? Все мои силы, все мои
помыслы должны принадлежать тебе, тебе, сказавшей мне опьяняющие слова: "Я
хочу пережить твои печали!" Отдавать часы - науке, идеи - миру, стихи -
поэтам разве не значило бы похищать радости у любви, мгновения у счастья,
чувства у твоей божественной души? Нет, нет, драгоценная жизнь моя, я хочу
все сохранить для тебя, принести тебе все цветы моей души. Существует ли
среди сокровищ земли и человеческого разума что-нибудь достаточно
прекрасное, достаточно великолепное, чтобы вознаградить такое чистое, такое
щедрое сердце, как твое, а я еще иногда осмеливаюсь соединять с ним мое
сердце! Да, иногда я имею смелость верить, что могу любить так же сильно,
как любишь ты. Но нет, ведь ты женщина-ангел; в выражении твоих чувств будет
всегда больше очарования, чем в моих, больше гармонии в твоем голосе, больше
чистоты в твоем взгляде. О, позволь мне верить, что ты существо более
высокой сферы, чем та, в которой живу я; ты можешь гордиться тем, что
покинула ее, а я - тем, что это заслужил; надеюсь, что ты не раскаешься в
том, что снизошла ко мне, бедному и несчастному. И если сердце, целиком
принадлежащее женщине, - лучшее для нее убежище, ты всегда будешь владычицей
моего сердца. Ни одна мысль, ни один поступок никогда не омрачит этого
сердца, и оно останется драгоценным святилищем, пока ты удостоишь царить в
нем; но разве ты не останешься в нем навсегда? Разве ты не дала мне
пленительного обещания? И ныне и присно! Et nune et semper[55]. Я запечатлел
под твоим портретом эти ритуальные слова, достойные тебя так же, как они
достойны бога. Так и останутся эти слова "и ныне и присно и во веки веков",
как и моя любовь. Нет, нет, мне никогда не исчерпать того, что огромно,
бесконечно, беспредельно; таково и чувство, которое живет во мне для тебя, я
постиг его неизмеримость, как мы постигаем пространство по размерам одной из
его частей. Так я пережил невыразимые наслаждения, целые часы сладострастных
размышлений, вспоминая какой-нибудь из твоих жестов или оттенок в
какой-нибудь фразе. Значит, возникнут воспоминания, тяжестью которых я буду
раздавлен, если даже мысль об одном часе нежной страсти вызывает у меня
слезы радости, нежит, проникает в мою душу и становится неиссякаемым
источником счастья. Любить - это жить, как живут ангелы. Мне кажется, что я
никогда не исчерпаю наслаждение, которое испытываю, глядя на тебя. Это
наслаждение самое скромное из всех, - хотя и для него никогда не хватает