"Леонид Бараев. Часы Фишера" - читать интересную книгу автора

замутнятся, размоются. А в "случае Башмачкина" все яснее и
проще - кто сколько раз ошибся, написал не ту букву, пропустил
букву или две, вынужден был исправить написанное и т.п.
Вот на таком, тупо-копировочном, то есть
собственно-переписочном конкурсе у Акакия Башмачкина,
согласитесь, были бы (возникли бы) совсем неплохие шансы
попасть в число лауреатов; кстати, и почерк у него был
отработан неплохо.
Если бы будущие и настоящие (что, видимо, одно и то же)
партнеры Фишера чуть пристальнее вгляделись в его вполне
органичную (для него), ограничивающую (это - само собой
разумеющееся, общепринятое мнение) манеру, возможно, им стало
бы... страшновато. Потому что она, манера эта, установка эта,
слишком уж отточенная, слишком по большому счету
упрощенно-констатирующая, уплощенно-сфокусированная и...
труднопреодолимая. И, следовательно, вероятно (весьма вероятно)
не так-то просто аннулируемая... возрастом.
Да, Фишер сознательно, строго отказывается от собственных,
сколько-то оригинальных замыслов (которые ведь приходится -
куда ж ты денешься! - изобретать, открывать, формулировать за
доской, под тиканье часов; которыми можно увлечься - еще бы,
родные ведь детища! - к которым вполне можно (и это как бы
извинительно - до того естественно) быть (стать)
необъективным). А тут еще особенности шахмат как игры, которая
в любой момент может - и от этого тоже никак не избавиться,
никуда не деться! - а иногда как бы и обязана стать...
азартной. Тем более, что это, как-никак, интеллектуальное
соревнование, острейшее соперничество, так сказать, двух умов,
двух нервных систем, со строжайшим соблюдением довольно
изощренных правил.
Сейчас Фишер, не участвующий в соревнованиях, как
говорится, текущего репертуара, "навис" над мировыми шахматами
- со своей подстерегающей, наказующей, поистине инспекционной,
хотя и упрощающей его подход (к шахматам) манерой.
И избрана (выбрана) она, повторяю, не потому, что является
наиболее жесткой, но - наиболее сподручной, наиболее, если
хотите, рациональной.
Чтобы ее как-то... ну, купировать, ограничить - хотя как
именно это сделать, трудно, очень трудно сказать (определить) -
даже наметочно, приблизительно, - и самому Каспарову пришлось
бы... совершать как раз не лишенные сложности внутренние
маневры. Да и неизвестно еще, в какой мере он лично, Гарри
Кимович, открыл и осознал, обдумал, промоделировал для себя
это, столь "простенькое", оружие Роберта Фишера.
А вот если он разберется как следует со всеми (или хотя бы
основными) трудностями нейтрализации, не откажется ли он -
заранее - от мыслей о каких бы то ни было контактах с Р.Фишером
за доской?
Скажем, совсем упрощая: беда в том, что бороться с Фишером
на данном поприще, бороться его же, как принято в подобных