"Кшиштоф Барановский. Вокруг света на 'Полонезе' " - читать интересную книгу автора

мелководье. Отсюда многоструйное Лабрадорское течение разносит айсберги во
все стороны, и они сеют опасность на судоходных трассах.
Локатора на моей яхте нет, поэтому, удастся ли избежать столкновения
с ними, зависит от счастливой случайности. Я решил пересечь Лабрадорское
течение севернее банки, рассчитывая на то, что зона дрейфующих айсбергов
там сравнительно узкая.
Позже, уже будучи в Ньюпорте, я разговорился со знакомым
англичанином, который в то же самое время пролетал над Лабрадором на
самолете. Хорошо, что я не слышал его рассказа раньше...
Уставившись на стрелку прибора, показывающего температуру воды, я
уговаривал себя не думать о льдах, пока она не опустится ниже четырех
градусов. Таким образом, в моем воображении "Полонез" пробирался в густом
тумане по безопасному водному коридору, свободному ото льдов.
Как-то температура воздуха снизилась до 6°C, повеяло морозцем.
Слышался запах рыбы и водорослей. Пронизывающий холод и затихающий ветер
наводили на мысль о том, что сразу за туманной стеной начинается ледяная
стена. У меня было желание громко крикнуть, чтобы услышать собственное
эхо. А вокруг по-прежнему ничего не менялось. И поскольку я по природе
фаталист, я решил приготовить... роскошный обед.
Даже сообщение радио Сент-Джонса о том, что во многих местах проходы
забиты льдами, не испортило мне аппетита. К тому же перечислялись дальние
районы Лабрадора.
На первое у меня был гороховый суп с копченой свининой, очень
горячий, как раз для морозной погоды. На второе - гуляш с рассыпчатой
гречневой кашей, на десерт - чай, печенье, халва. В дополнение ко всему -
две бутылки, каждая размером с небольшой бокал, знаменитого зеленогурского
вина.
Мне явно везло: зловещих льдов воочию я не видел, зато сны
вознаграждали меня за это сторицей. Мне снились то страшные обломки льдин
величиной с "Полонез", то телега, которую понесли лошади. Еще я разбирал
дом, пущенный на слом, и удирал от белых медведей. Вероятно, иногда я
просыпался от собственного крика, но в одиночном плавании переход от сна к
бодрствованию настолько молниеносен, что момент пробуждения невозможно
зафиксировать.
Ближе к Ньюфаундленду я сумел уточнить свое местоположение с помощью
радиопеленга. Видимости все не было, и я проводил время под палубой,
зашивая паруса и слушая американские станции. День прошел спокойно, зато
ночью мне приснился бобслей - как дополнение к гонке... Ветер угрожающе
быстро ослабевал.


Штиль

Яхта переваливается с борта на борт, как утка, но с места не
двигается. В ритме наклона мачт колеблются на мертвой волне паруса,
вытряхивая остатки воздуха. Уже третьи сутки я толкусь возле
Ньюфаундленда: делаю не больше 30 миль за день, и в основном не туда, куда
мне нужно. Пешком и то быстрее...
До сих пор "Полонез" выдерживал довольно приличную среднюю скорость.
"Северный" путь, правда, не очень приятный, но самый короткий, дал мне