"Кшиштоф Барановский. Вокруг света на 'Полонезе' " - читать интересную книгу автора

небольшой выигрыш во времени, которое другие яхты потеряли, обходя район
айсбергов. А теперь все пошло прахом. Я трясусь в бессильной ярости, но
сделать ничего не могу - нет ветра...
Кто мог предполагать такое? Именно здесь, у Ньюфаундленда,
скрещиваются пути депрессий, которые несут не только плохую погоду, но и
ветры. Я хорошо подумал, прежде чем решиться плыть среди айсбергов, но мне
ни разу не приходила в голову мысль, что здесь не будет ветра. Выходит,
рисковал я напрасно, если топчусь теперь на месте, все время меняя паруса
и курс, чтобы поймать хоть легкое дуновение ветерка.
К финишу в Ньюпорте уже пришел первый победитель гонки, потом второй.
Разумеется, я для них не конкурент, но мне все равно было неприятно
слышать, что они уже преодолели 3000 миль, а я не в состоянии сделать
последних 800 миль, парализованный штилем.
Слышимость отличная, словно при безветрии улучшается распространение
радиоволн. Целый день говорит радио Сент-Джонса: жалобы домохозяйки на
уличных хулиганов, дорожные происшествия на трансканадской автостраде,
комментарии по поводу финансовых афер бывшего губернатора штата
Ньюфаундленд... Я слушаю все передачи краем уха, и лишь рассказ о том, как
один журналист согнул в бараний рог двух сановников, на минуту расслабил
мои нервы.
Вечером устанавливаю связь с любителем-коротковолновиком из штата
Квебек, тоже яхтсменом, который, как и я, плывет на яхте через Атлантику,
но в противоположном направлении. Он участник регаты на трассе Бермуды -
Байона в Испании.
Ночью состоялся сеанс связи с радио Гдыни. Удается поговорить даже с
Варшавой. Приятель спрашивает меня с удивлением, почему это я заплыл так
далеко на север. В ответ я пожимаю плечами, к сожалению, этого по радио не
передать. По моим расчетам, здесь должен быть сильный ветер, а его вовсе
не оказалось.
Журналист из ежемесячника "Кулисы" передает мне высказывания
специалистов о трассе "Полонеза":
- Говорят, вы все поставили на карту, правда?
Мне хочется изругать его, а я даю пояснения. Но на его вопрос, как
мне удается одновременно вести радиопередачу и управлять яхтой, все-таки
отвечаю, что вовсе не удается и яхта будет дрейфовать до тех пор, пока не
кончится наш разговор. Это не совсем соответствовало реальности, но
подействовало молниеносно, и через минуту я уже мог выйти на палубу.
Сквозь легкую дымку иронически подмигивают звезды. По спокойной воде
разносится эхо - это дикие утки, заселяющие район Ньюфаундлендской банки,
по неведомой причине поднялись в воздух где-то в темноте. "Полонез" как
будто движется, но и не движется - не хватает ветра, чтобы удержать его на
прямом курсе. Невидимая волна, поднимая маслянистую поверхность воды,
заставляет яхту в очередной раз бессмысленно кивнуть...
Обычно я очень внимателен на палубе, но тут всего на секунду отвлекся
и... заплатил за это разбитым носом. Качающийся гик, тяжелое бревно, что
поддерживает парус снизу, изо всей силы ударил меня по лицу, когда я
проходил мимо. Весь в крови, я спустился вниз, поставил на нос холодный
компресс и лег на койку. Придя немного в себя, со страхом взглянул в
зеркало: нос, кажется, не изуродован. Я вздохнул, подумав, что, может, в
награду мне за это время начал дуть ветерок. На палубе стояла