"Мюриель Барбери. Элегантность ежика " - читать интересную книгу автора

1 говорит: "Сомю, великолепный новозеландский замыкающий, как всегда,
впечатляет своим богатырским телосложением: рост - два метра семь
сантиметров, вес - сто восемнадцать килограммов, такое прелестное дитя!" Ну
да, все смотрят на него как завороженные, но никто толком не знает почему. А
ведь теперь, в хаке, это прямо-таки бросалось в глаза: он делал те же
движения, что и все остальные (хлопал себя по ляжкам и по локтям, отбивал
ногой ритм, глядя в лицо противнику, как разъяренный воин), но если жесты
его товарищей были направлены в сторону соперников и зрителей, то его -
оставались при нем, были жестами в себе, и это придавало ему невероятную
энергию, невероятную интенсивность. И вот хака, воинственная пляска,
развернулась во всю силу. А в воине ценна не та сила, которую он расточает,
устрашая врага грозными воплями и жестами, а та, которую он способен
сосредоточить в себе, не выпуская ее наружу. Молодой маори превращался в
дерево, в огромный несокрушимый дуб с мощными корнями и широко раскинутой
кроной, это чувствовали все. Однако было совершенно ясно, что этот огромный
дуб может взмыть и полететь с быстротой ветра, несмотря на свои могучие
корни, вернее, благодаря им.
Дальше я стала жадно вылавливать глазами такие моменты матча, когда
кто-нибудь из игроков весь превращался в чистое движение, а не разрывался на
куски, устремляясь куда-то. И выловила их немало! Они встречались в разных
положениях: то один игрок из схватки вдруг укоренялся, становился точкой
равновесия, прочным компактным якорем, который придавал устойчивость всей
группе; то другой во время прорыва так удачно разгонялся, что, не думая о
цели и сросшись с мячом, весь вкладывался в движение и бежал, словно
осененный благодатью; то бомбардир, отрешившись от всего окружающего, в
бессознательном наитии направлял удар с идеальной точностью. Но никто не мог
превзойти статного маори. Когда он успешно провел первый занос, папа
ошеломленно застыл и даже забыл о своем пиве. Он болел за французов и,
кажется, должен был расстроиться, но вместо этого хлопнул себя по лбу и
выдохнул: "Ну, дает!" Комментаторы и те, пусть с досадой в голосе, не могли
не признать, что видели чудо: маори пронесся через все поле парящим бегом,
оставив других игроков далеко позади. А те выглядели нелепо дрыгающимися в
жалких потугах догнать его фигурками.
И тогда я подумала: вот оно, я открыла, что в мире бывает абсолютное
движение, стоит ли ради этого продолжать жить?
Как раз в эту минуту у одного из французских игроков, участвовавших в
моле, соскочили трусы, и это вызвало такое буйное веселье трибун, что мне
стало мерзко; даже мой отец, чьи предки двести лет воспитывались в строгом
протестантском духе, поперхнулся пивом и зашелся от хохота. Меня такое
кощунство оскорбило.


2

О войнах да колониях

В самом начале я сказала, что нигде не училась. Это не совсем так. Но
мое образование не пошло дальше начальной школы, а перед экзаменом в среднюю
мне пришлось маскироваться, чтобы рассеять подозрения месье Сервана, нашего
учителя: когда мне было только десять лет, он как-то раз меня застукал - я с