"Алессандро Барикко. CITY" - читать интересную книгу автора

Какая тишина.
К дверце холодильника Шатци прикрепила стихотворение Роберта Кертса.
Оно ей нравилось, и поэтому она его переписала. Нравилось не целиком, а
последняя строчка, где говорилось: влюбленные умирают в едином вздохе. Весь
финал был хорош, но эта строчка делала прекрасным все стихотворение.
Влюбленные умирают в едином вздохе.
И еще. Шатци всегда напевала песенку, довольно глупую, которую учила
еще в детстве. Это была очень длинная песня, а припев начинался так:
"Красные луга в нашем раю, красные". Как песня она не представляла собой
ничего особенного. Она была такая длинная, что можно было сдохнуть, не допев
ее до конца. Честно.
Янг умер в камере накануне суда. Приехал его отец и выстрелил ему в
лицо. В упор.



13

У Гульда было двадцать семь преподавателей. Среди них он определенно
предпочитал профессора Мондриана Килроя. Это был человек лет пятидесяти с
внешностью чудаковатого ирландца (он не был ирландцем). На ногах -
неизменные домашние тапочки из серого фетра, поэтому все думали, что
профессор живет в университете, а некоторые - что он там и родился. Он читал
статистику.
Однажды Гульд заглянул в аудиторию номер 6 и нашел профессора Мондриана
Килроя, примостившегося на какой-то скамейке. Удивительно то, что профессор
плакал. Гульд сел на скамейку несколькими рядами дальше и раскрыл учебники.
Ему нравилось заниматься в пустых аудиториях. Обычно там не встречалось
плачущих профессоров. Мондриан Килрой произнес что-то очень тихо. Гульд
замер на мгновение, потом ответил, что он не расслышал. Тогда Мондриан
Килрой заговорил, обернувшись к Гульду, и объяснил, что плакал. Гульд
заметил, что у профессора в руках не было ни платка, ни предмета, его
заменяющего, и что тыльная сторона руки была мокрой, и что слезы текли
вплоть до воротника голубой рубашки. "Дать вам платок?" - спросил Гульд.
"Нет, благодарю". - "Может быть, воды?" - "Благодарю, не надо". Профессор
продолжал плакать, по этому поводу сомневаться не приходилось.
Хотя и выходящее из ряда вон, событие это нельзя было рассматривать как
полностью противоречащее порядку вещей, учитывая тот характер, который
приняла работа профессора Мондриана Килроя несколько лет назад, - иными
словами, направление его научных поисков. В течение нескольких лет предмет
их был не слишком обычен: профессор изучал криволинейные объекты. Количество
криволинейных объектов трудно даже представить себе, и только Мондриан
Килрой - пусть приблизительно - мог оценить их влияние на человеческое
восприятие, а в конечном счете - и на морально-психологический облик
личности. Ему было непросто углубляться в эту тему перед коллегами - те
зачастую расценивали подобные исследования как "чрезвычайно необязательные"
(какой бы смысл ни вкладывать в это выражение). Но он внутренне был убежден,
что присутствие криволинейных поверхностей в каталоге Всего Сущего - больше,
чем простая случайность, и что оно в некотором роде избавляет
действительность от участи быть жесткой, ортогональной и безнадежно