"Джон Перри Барлоу. Животная пища " - читать интересную книгу автора

шурупе, когда раздался грубый хохот, но не успел Маллиган повернуться к
зрителям, как множество "Ш-ш" и "Тихо!" усмирили виновного.
Ирландец поднял табличку, и все увидели надпись: "Маллиган и сыновья".
- Шесть дюймов чистейшей меди, друзья, - сказал он. - Я бы пригласил
кого-нибудь из зала подтвердить этот факт, но сомневаюсь, что хоть один
жалкий сосунок вроде вас бывал в литейной или вообще видел мастерскую!
По-видимому, он оказался прав, потому что в бормотании зрителей я
уловил долю смущения. Но вот под громкие рукоплескания из-за дальнего стола
поднялся черноволосый молодой человек. Удивленные возгласы захлестнули зал,
и авторитет Маллигана, казалось, испарился. К сцене шел высокий плотный
парень в черном костюме, который только что не лопался по швам. Здоровяк
смотрел себе под ноги и по меньшей мере стеснялся внимания публики к своей
персоне.
Маллиган бодро похлопал парня по плечу, как бы по достоинству оценивая
его крепкое телосложение. Тот осмотрел табличку со всех сторон и даже
заглянул в отверстия для шурупов, после чего робко кивнул и что-то
пробормотал.
- Громче! - крикнули из зала.
- Это медь, - повторил здоровяк таким слабым голоском, что второе слово
растворилось в воздухе, не достигнув даже первых рядов.
Маллиган бросил табличку в воронку. Я знал, что это произойдет, но
когда она с грохотом свалилась в чрево мясорубки и все глаза устремились на
"Машину", меня охватила неясная паника: нет, ничего не выйдет, она
сломается. Однако выбора у меня не было. Я стоял, вцепившись в ручку, -
единственный человек, отдающий себе отчет в том, что и у нашей машины есть
предел возможностей. Случайная медная кнопка или шуруп - это одно, а
металлическая пластина - совсем другое, не говоря уж о том, что эту медь
предстоит глотать. У Маллигана осталось только три пинты жидкости, и нам
придется покинуть вечеринку сразу после того, как последняя ложка будет
съедена... Как бы там ни было, я схватил ручку и тут же стал центром
всеобщего внимания.
Жадные лезвия вонзились в пластинy. Лязг металла о металл. И все.
Больше я ничего сделать не мог. Как бы я ни старался, дергая ручку из
стороны в сторону (насколько позволяла "Машина"), ничего не происходило. Я
наваливался всем телом, по был не в силах одолеть проклятый металл. Рано или
поздно что-то должно сломаться. Не ручка - она из чугуна, и уж точно не
крепкие стальные зубы, таящиеся в железном чреве. Сломаюсь я. Все мои мышцы
скручивались в череде судорог, пока я силился не обмануть ожиданий великого
Маллигана и сделать так, чтобы ему не пришлось заканчивать выступление на
столь унизительной ноте - не съев обещанного предмета.
Но ручка не поддавалась - у нее словно пропал аппетит. Однако я не
винил "Машину". За свою жизнь она стерла в порошок множество стульев,
растений, палок, пальто и шляп, туфель, ботинок, бумажников и даже парик
одного пьяницы в Уолласи, десяток мячей для регби, хранящих воспоминания о
нескольких дюжинах полукоматозных мальчишек... Всё это потом оседало в брюхе
Маллигана. Я заморгал, когда его жизнь пронеслась у меня перед глазами, эти
удивительные истории и предметы, которые я молол для него сам. И мне пришла
в голову мысль, что "Машина" работает для Майкла в последний раз.
А потом я услышал приглушенные радостные возгласы. Маллиган и большой
парень из зала навалились на ручку вместе со мной, да так решительно, что