"Джулиан Барнс. Как это было" - читать интересную книгу автора

хотя еще не стемнело, и стоит ваза с этими индийскими кусочками, закуской,
на кофейном столике цветы. Стюарт в брюках от рабочего костюма, но рубашка
свежая, и фартук поверх всего. А лицо словно поделенное надвое: нижняя часть
улыбается и выражает радость от встречи, а верхняя озабочена ужином.
- Я редко готовлю, - сказал он.-- Но мне хотелось
приготовить еду для тебя.
На ужин была баранья лопатка с мороженным горошком и картофель вокруг
жаркого. Я сказала, что люблю
картошку.
- Картофелины сначала слегка отваривают, - без тени улыбки объявил
он, - потом наносят вилкой такие бороздки, и образуется хрустящая корочка.
Наверно, он видел, что так делала его мать. К ужину была бутылка
хорошего вина, и он, наливая, всякий раз старался закрывать пальцем наклейку
с ценой, которую забыл содрать. Видно было, что он очень этим смущен. Hei
хотел, чтобы я видела цену. Понимаете, что я хочу сказать?
Он старался.
Он не позволил, чтобы я помогла убрать со стола. Вьь шел на кухню и
вынес яблочный пирог. Вечер был весенч ний, теплый, а еда зимняя. Но не
важно. Я съела кусои пирога, а потом он поставил кипятить воду для кофе i
вышел в уборную. Я собрала тарелки из-под десерта и отнесла в кухню. Смотрю,
на кухонном столе бумажка при-1
72
слонена к судкам для специй. И знаете, что это было? расписание:
6.00 почистить картошку 6.10 раскатать тесто 6.20 включить духовку 6.20
ванна
И дальше все так же подробно...
8.00 откупорить вино
8.15 проверить, подрумянился ли картофель
8.20 поставить воду для горошка
8.25 зажечь свечи
8.30 придет Дж.!!
Я быстренько вернулась к столу и села, дрожа. Кроме зсего, мне было
стыдно, что я прочла его расписание, Стюарт, наверно, подумал бы, что я
шпионю. Но меня оно ужасно растрогало, с каждым пунктом все больше. 8.25
зажечь свечи. Ты не волнуйся, Стюарт, мысленно сказала я ему, можно было бы
и при мне зажечь, ничего страшного. И самая последняя строка: 8.30 придет
Дж.!! Эти два восклицательных знака пронзили мое сердце.
Он вернулся из уборной, и я с трудом удержалась, чтобы не признаться и
не сказать ему, что это вовсе не глупости, не психопатство, не нервы и
всякая чушь, а просто очень внимательно и трогательно с его стороны. Ничего
этого я, конечно, не сказала, но, должно быть, по мне как-то было видно, и
он почувствовал и потом держался уже раскованнее. Мы долго сидели рядышком
на диване, я бы и ночевать осталась, если бы он попросил, но он не попросил,
и это тоже было трогательно.
Стюарт без конца беспокоится. Ему непременно хочется, чтобы все было
как надо. Не только у него самого и у
73
нас с ним. Сейчас вот он страшно волнуется из-за Оливера. Не знаю, что
там у него случилось. Вернее, знаю. Он приставал к какой-то несчастной
ученице в Шекспировской школе, и его выгнали с работы. Это я прочла между