"Джулиан Барнс. Как это было" - читать интересную книгу автора

- Слушай, ведь может что-то случиться... - убеждал я его.
- Запечатанный конверт с адресом оставлен у мадам Уайетт, --
таинственно отвечал он, прижав палец к ноздре, как заправский заграничный
резидент.
- Ну, что за мещанство! - негодовал я. Но он остался тверд.
К столу я вернулся мрачный и лишь по прошествии нескольких минут
заставил себя снова приступить к обязанностям развлекателя свадебных гостей.
Через день после их отъезда я позвонил мацам Уайетт, и что бы вы
думали? Старая vache* отказалась дать адрес! Утверждала, что якобы не
вскрывала конверт. Я объяснил, что скучаю, что хочу позвонить им. И это была
правда, я соскучился. Но даже если бы я заплакал в телефонную трубку, мадам
Дракон это бы не разжалобило.
К тому времени, когда они возвратились (да, это был Крит, я тогда
угадал, но он и виду не показал, двуличный негодяй), я уже понял, что
влюбился. Я получил от них открытку из Ираклиона, вычислил день, когда они
должны прилететь, обзвонил все авиалинии и приехал в Гатвик встречать. Когда
на табло против их рейса, брякнув, появилась надпись: БАГАЖ В ЗАЛЕ ПРИЛЕТА,
у меня в желудке разом ударили в колокола все звонари, и этот лязг удалось
заглушить только двумя рюмками крепкого в буфете. Я встал у ограждения,
вокруг меня дышала в предвкушении пестрая толпа встречающих.
Я увидел их раньше, чем они заметили меня. Стюарт, конечно, умудрился
выбрать тележку с заедающим колесом. Он вырвался из-под нежного таможенного
догляда и двинулся через вестибюль, описывая уморительные загогулины под
хвалебный смех идущей рядом Джилиан и вторящий ей визг злосчастного
колесика. Я напялил на голову позаимствованную шоферскую фуражку, поднял на
палке дощечку с кое-как намалеванной надписью: "м-р и м-с
* член (лат.).
* корова (фр.).
64
65
Стюарт Хьюз", набрал полную грудь воздуха и приготовился к сумятице, в
которую теперь превратится моя жизнь. Глядя на Джилиан, пока она еще не
увидела меня, я сказал себе шепотом: "Все начинается здесь".
6. Избави нас от Альцгеймера
СТЮАРТ: Знаете, это в самом деле довольно ужасно. Мне все время жалко
Оливера. Я не говорю, что мне не за что его жалеть, причин у меня теперь
предостаточно, - но мне от этого очень не по себе. Мне бы следовало
испытывать к нему другие чувства. А я жалею. Вы, наверно, видели такие часы
с кукушкой, у которых механизм устроен так, что, когда кукушка прокукует
время, открывается дверца и выходит человечек, предсказывающий погоду, если
он веселый и нарядный, значит, будет хорошая погода, если мрачный, в плаще и
под зонтом, - плохая. Выйти может только один из двоих, и не просто потому,
что двойной погоды, одновременно и плохой, и хорошей, не бывает; дело в том,
что два человечка соединены между собой железкой, и если появляется один,
второму, на другом конце, приходится отсиживаться внутри. Так было и у\ нас
с Оливером. Мне всегда доставалось сидеть в темноте, под зонтом и в плаще.
Но теперь наступила моя очередь] выйти на солнце, а Оливеру, похоже,
какое-то время при-|
дется поскучать. i
Тогда, в аэропорте, вид у него был жуткий, и по-моему; наше появление